Чужая месть

Дизайном мой паромобиль не впечатлял, но кузов ему разрабатывал не я, хотя планы по улучшению имелись. Внешне все было похоже на слегка приплюснутый четыреста пятьдесят второй УАЗ — родную «буханку», только на четырех треугольных гусеницах.

Еще нужно отметить, что бывший владелец чуть подсуетился с тюнингом — по корпусу шли золотистые аппликации, как на каретах екатерининских времен. От себя я добавил несколько гирлянд магических фар, но в чисто утилитарных целях. Итог безумного автотюнинга в местных реалиях выглядел круто, но меня вид паромобиля, честно говоря, раздражал. Впрочем, у нас не столица, а в деле паромобиль показал себя с лучшей стороны.

Возле машины крутился Корней Васильевич, которого я сманил из оружейного магазина. Жил он прямо в гараже — к отапливаемой стенке пристроил деревянную каптерку-мастерскую. От более комфортных условий старый оружейник отказался.

— Все нормально, Игнат Дормидонтович. Аппарат готов к работе, — гордо заявил оружейник-механик, ковыляя ко мне на протезе.

Эту штуку он тоже смастерил сам по моей наводке и теперь настолько освоился, что даже не пользовался костылями.

— Спасибо, Корней Васильевич, — благодарно кивнул я старику и вместе с Когтем забрался в салон через кормовую дверь.

Евсей с большим удовольствием оседлал бы своего скакуна — он вообще не любил паромобиля, особенно со мной за рулем. Был у него в этом плане не очень приятный опыт. Но сегодня казаку придется потерпеть.

Внутри паромобиля по местной моде пространство было разделено на два отсека — водительский и пассажирский. В пассажирском отсеке находились два диванчика вдоль бортов лицом друг к другу. Для безопасности они имели ремни, которые играли очень важную роль, учитывая мой стиль езды по местным ухабам. Евсей остался в салоне, а Коготь уселся в кресло рядом со мной и начал суетливо пристегиваться. У него тоже состоялась поездка на этом паромобиле, что породило здоровую осторожность.

Ну что, поехали!

Дернув за рычаг, я пустил по спиральным трубам дистиллят и энергетический реагент, который местные называли «огненной водой». Смешиваясь в сферическом котле, две жидкости вступали в реакцию. Часть воды практически сразу переходила в состояние перегретого пара. В отличие от паровых котлов в моей реальности, угрозы взрыва не было — когда давление в котле превышало определенный уровень, реакция замедлялась и температура энергетической смеси снижалась сама по себе.

Паромобиль фыркнул паром и тронулся с места. Скорость для реалий двадцать первого века моего мира не ахти — не больше сорока километров в час. На колесах было бы быстрее, но это в Омске или еще где. В Топинске, особенно после недавнего дождя, такой вариант был предпочтительнее. К тому же, когда выберемся из города, недостатки гусениц мгновенно превратятся в достоинства.

Тихо, лишь иногда пыхая паром и лопоча гусеничными лентами по лужам и подсохшей грязи, мы выкатили на улицу. Отсутствие шума было главным достоинством паромобиля. Правда, в плане маскировки оно нивелировалось блестящими на солнце завитушками.

Ничего, это дело мы поправим — Василич уже нашел нужную краску, правда, не сильно горит желанием сдирать аппликации. Говорит, что не хочет портить такую лепоту.

Народ хоть и привык к виду пока что единственного паромобиля в городе, но все равно останавливался и глазел на сие чудо технической революции. Уверен, местная элита недолго станет терпеть приступы зависти, и скоро автопарк города увеличится. А значит, добавится работы у единственной в Топинске автомастерской, которая полуофициально принадлежала мне.

До окраины города мы добрались минут за двадцать, и вот тут мой железный конь показал себя во всей красе. Если на гравии и грунтовке износ лент был неприятно высоким, то на лесной траве и болотных мхах они чувствовали себя прекрасно. В трясину, конечно, соваться не стоило, но мы этого и не планировали. Коготь хорошо знал местность и был проинформирован о возможностях нашего вездехода, так что с умом подбирал маршрут.

Лес уже окончательно проснулся от зимней спячки. Впрочем, в Стылой Топи, особенно ближе к центру, он, по сути, лишь дремал. Все вокруг наливалось не только природными зелеными оттенками, хватало и цепляющих взгляд диковинных красок. На окраине инаковость Топи была не так заметна, а в центре ее мало кто побывал, чтобы поделиться впечатлениями. Тот же Коготь рассказывал много удивительного о втором поясе Стылой Топи. А вот мне довелось побывать в самом центре. Но одно дело наблюдать за туманом, искрящимся крохотными молниями, сначала из защищенного вагона, а затем через крохотные иллюминаторы пароходика, а другое — оказаться там без прикрытия, ощутив кожей все волшебные прелести и угрозы.

Так далеко мы забираться не собирались, но не факт, что к нам не нагрянут гости из тех сказочных мест.

— От трех сосен налево, — сказал Коготь, тыча пальцем в кривоватые деревца.