Чужая месть

— Прекратить! — раздраженно скомандовал он. — Господин лейтенант, возвращайтесь в лазарет.

— Но он… — все не унимался Митрохин.

— Выполнять! — гаркнул капитан, и летеха, злобно зыркнув на меня, выскочил за дверь.

— Потрудитесь объясниться, господин видок.

— Секундочку, — не очень вежливо прервал я капитана и остановил хотевшего сбежать доктора.

— Петр Сергеевич, у меня бабка страдала от чего-то подобного. Промойте ему нос раствором соли. Еще она пила отвар пустырника. Также прикажите матросам вымыть лазарет и коридор влажными тряпками.

Доктор лишь растерянно кивнул и все же смылся из кают-компании.

— Вы серьезно? — настороженно спросил капитан.

— Абсолютно, моей бабке от этого становилось легче.

Причем почти не соврал. Правда, от аллергии на кошек страдала моя тетя, но почему-то захотелось сравнить этого мажорчика именно с бабкой.

— И все-таки зачем вы протащили на борт кошку?

— Не кошку, а кота. Коль уж ваш подчиненный своей волей запретил мне брать с собой человека, я взял другого помощника.

— Что не запрещено, то разрешено, не так ли, господин видок? — с ехидцей поинтересовался капитан.

— Именно так.

— И все это только для того, чтобы оставить за собой последнее слово? Не кажется ли вам, что это ребячество?

— Нет, не кажется. Коль уж мне запретили взять самого полезного помощника, я прихватил второго по полезности, — без малейшей иронии ответил я капитану.

— Вы серьезно? Кот — полезный помощник?

— Я уже устал считать, сколько раз он спасал мне жизнь.

Капитан не поверил мне, а зря. Впрочем, я не собирался никого ни в чем убеждать. Тем более что мы уже почти прибыли и наше вынужденное совместное пребывание в ограниченном пространстве не такой уж большой гондолы скоро закончится.

Ох, не нужно говорить «гоп», особенно если совершаешь такой дальний перескок. Ближе к вечеру небо впереди нахмурилось, и черные тучи расползлись почти по всему небосклону. А еще через час наш корабль влетел в грозовой фронт.

К этому моменту мы с Леонардом были уже подготовлены, в смысле физически — я пристегнут к спинке диванчика специальным ремнем, а кот сидел у меня на коленях. Но что касается моральной готовности, все было не так радужно.

Почему капитан не посадил дирижабль на землю, для меня оставалось загадкой.

Но что я понимаю в воздухоплавании?!

Мы так и остались болтаться в воздухе, причем болтаться в прямом, а не переносном смысле. При посадке на корабль мне не понравилось, что иллюминатор такой маленький, а сейчас его размер очень даже устраивал. В стекло били тугие струи дождя и временами влетали отблески беснующихся снаружи молний. Магический светильник под потолком нервно мигал — похоже, на него действовали разряды атмосферного электричества.

Нужно будет поинтересоваться у специалистов. Мне казалось, что магические лампы при всей их дороговизне все еще конкурируют с электричеством именно по причине большей надежности. А тут вот такой конфуз. Я вообще удивлялся, почему при имеющемся на борту паровом генераторе в гондоле почти все освещение магическое.

Что-то меня повело не в ту сторону — похоже, это защитная реакция мозга, отгораживающая меня от внешних раздражителей.

У Лео так не получалось, поэтому он свернулся в тугой клубок у меня на коленях и тихонько подвывал.

Болтанка закончилась через час, но за иллюминатором все еще было пасмурно и шел дождь. Но это ничего — главное, не трясет, не громыхает и не сверкает.

В кают-компанию возвращаться смысла не было — в дождь все равно не выйдешь на галереи, да и смотреть там не на что.

К пункту назначения, а именно — славному во всех смыслах городу Пекину, мы прибыли на следующий день и, судя по всему, двигались вместе с циклоном. Потому что дождь за окном так и не прекратился.

Утром ко мне забегал доктор — то ли узнать, как я пережил болтанку, то ли похвастаться успехами в лечении лейтенанта. Мои советы он исполнил в точности, начиная с промывания носоглотки и заканчивая пичканьем больного отваром пустырника. Так что благодаря моим же стараниям моему недругу стало значительно легче. Впрочем, была у меня мысль, что лейтенанту полегчало потому, что я запретил Леонарду бегать по гондоле и в особенности мочиться у двери лазарета. Что-то мне подсказывало, что именно этим кот и занимался в последние дни.

Возбужденного доктора, который почему-то решил, что нашел лекарство от аллергии, которую до сих пор не могли победить даже лечебными артефактами, да и названия у этой болезни здесь пока еще не было, пришлось приземлять. Рассказал, что моя выдуманная бабушка этим способом лишь облегчала симптомы, а болезнь все равно оставалась.