Чужая Москва

Покидая квартиру Анжелики, я, к счастью, не встретил никого из ее соседей – по ходу, все были на работе. Хоть тут повезло. Правда, в остальном с везухой был напряг. Ибо когда у тебя денег ноль и тебя кто-то – теперь это уже точно ясно – усердно ищет, чтобы завалить, вряд ли это можно назвать везением.

Ну и чего делать-то?

Понятное дело, ответ на этот сложный вопрос я обдумывал, бодрым шагом уходя переулками подальше от дома убиенной мной медсестры. Совесть меня не грызла. Просто так легли карты. Девчонке не повезло. И если б повезло ей, то не повезло бы мне и на полу ее квартиры сейчас лежала не она, а я, сдохший от лошадиной дозы крысиного яда. Это жизнь. Сожалеть о сделанном бессмысленно. Особенно когда сделанное и есть цена твоей жизни.

Я свернул в очередной переулок – и слегка притормозил. Ибо увиденное меня впечатлило.

Два прилично одетых мужика, стоя друг против друга, увлеченно махали руками. Причем руки обоих работали так, словно в них были зажаты невидимые палки.

Или мечи…

Занимательно. Явно у обоих не было никакого опыта в работе длинномерным холодняком, но рубились они душевно. С хеканьем, уханьем, кряхтением. Офигеть. Взрослые дядьки в осенних пальто, побросав на землю деловые портфели, хреначат друг дружку, наверняка видя при этом и на себе, и на противнике невидимые для меня доспехи. Ибо у обоих в ушах тускло поблескивают полированным пластиком блямбы нейрофонов.

Кстати, ни разу не смешно. У меня на глазах жители города сходили с ума от компьютерной игры. При этом сами они отнюдь не считали себя сумасшедшими. Скорее, психом для них был бы я, узнай они, что в кармане у меня лежит гаджет, дарящий счастье другой, насыщенной, интересной жизни, который я ни разу не собираюсь подключать к своему мозгу. Как там сказала Анжелика? Неохваченный? Ну да, не охваченный всеобщим безумием. Или всеобщим счастьем…

– Короче, не надо мне такого счастья, – пробормотал я. И свернул из переулка на проспект. Теперь – можно. Я достаточно далеко ушел от дома, где охваченная счастьем амазонка пыталась меня замочить. Теперь можно неспешно прогуляться мимо череды магазинов, магазинчиков, ресторанов и ресторанчиков, дабы спокойно обдумать свое положение.

Прямо скажем, незавидное.

А Москва между тем жила своей жизнью. Деловой, суетливой, повседневной. Люди делали деньги, большие и не очень, чтобы купить себе на них то, чего им не хватало. И реклама усердно помогала в этом населению мегаполиса, указывая на то, что любому нормальному человеку просто необходимо иметь, дабы стать таким же, как все, – успешным, довольным, счастливым. И тематика самых огромных таблоидов была посвящена… ну конечно, рекламе нейрофонов, успевшей поменяться буквально за несколько часов.

«Уже сегодня, с 12.00! Купи нейрофон и получи в подарок сразу две игры – «Паладин» и «Снайпер»! Многие купившие нейрофоны уже успели ощутить на себе вес доспехов и почувствовать в руках рукояти реальных мечей! Но это еще не всё! В «Снайпере» тебя ждут крутые бронекостюмы, тяжелые экзоскелеты, винтовки, автоматы и другое самое современное оружие армий мира! Выбери, кем ты хочешь быть в этой жизни! Рыцарем-паладином или стрелком-снайпером с фантастическим запасом личной удачи!»

– Ага, я уже выбрал, – хмыкнул я. – Личной удачи прям вагон и маленькая тележка. Причем в реальности, без всяких гаджетов…

И тут я почувствовал взгляд.

Спиной… Затылком… Нет, вернее – позвоночником. Холодок по нему пробежал в районе шеи. Такое бывает у нашего брата, вдоволь потоптавшего зараженные земли и привыкшего чувствовать, когда в него целится кто-то… Или, как минимум, не прочь прицелиться и нажать на спусковой крючок.

Я мигом прикинул шансы на то, что кто-то собрался завалить меня посреди улицы, по которой туда-сюда шастает довольно приличное количество народу. Где-то процентов двадцать, не более. Вряд ли вменяемый киллер будет стрелять среди бела дня там, где на каждом здании имеются явные и скрытые камеры. Тут разумнее подойти на расстояние удара заточкой, подпиленной у основания рукояти, сунуть ее сзади под лопатку жертве, поворотом кисти сломать клинок и свалить. Крови нет – обломанный клин закупорит рану. Мозги на асфальте тоже отсутствуют. Как и звук выстрела. Никакого палева. Мало ли, упал человек. С сердцем плохо. Чистая работа.

Я был почти уверен, что именно эти мысли крутятся сейчас в голове убийцы, которому поручили меня отработать. В такие моменты ты просто знаешь, что думает тот, кому пришел заказ на тебя. И называется это чуйкой. Обостренным чутьем на опасность, которое развивается у таких, как я, выползших с тщательно охраняемых зараженных территорий. Не зря ж нас, ветеранов Зоны, так часто зовут мутантами.

Что ж, в такой ситуации можно развернуться и решить всё на месте. Но это – в Зоне, где за подобное решение тебя никто не упечет на несколько лет разгребать снег в Сибири, где его очень много. В Зоне можно и в кустах схорониться, дождаться гада, идущего по твоему следу, и по-тихому позаботиться о том, чтоб он больше никогда никого не выслеживал.