Чужая невеста

— Как же ты сюда попала, Ильва? — натягивая на меня свою недавно снятую рубаху, спросил Таш. — Почему… почему именно ты?

Хороший вопрос. Кто бы еще знал ответ? Я тяжело вздохнула и развела руками, мол, понятия не имею. Потом немного подумала и, осторожно подбирая слова чужого языка, который, как и воспоминания Ильвы, был доступен мне пока лишь частично, попыталась сообщить ему о временной потере памяти и проблемах с общением. Вышло коряво, но мужчина, судя по утвердительному кивку, меня понял.

Какое-то время мы сидели молча. Я куталась в его просторную рубаху, он задумчиво смотрел на огонь, а тот тихо потрескивал, нарушая наше безмолвие. Не знаю, о чем размышлял в эти мгновения Таш, но у меня голова буквально взрывалась от кучи вопросов, которые я, увы, не могла толком сформулировать. А память прежней личности, так вовремя очнувшаяся минут десять назад, сейчас снова ушла, судя по всему, в глубокую спячку. Видать, эти мысленные терзания так четко отражались на моей кислой физиономии, что мужчина не выдержал и, хлопнув по покрывалу, сказал:

— Тайтрэ.

Ну, да, кровать. Я знаю, что она так называется. Вернее, теперь знаю, когда услышала это от него. И тут до меня дошло. Все произнесенные собеседником слова я воспринимала как давно знакомые, но слегка подзабытые. И для того, чтобы снова их вспомнить, мне больше не требовалось копаться в памяти Ильвы. Надо было просто услышать заново этот чуждый для землянки, но привычный для серой лэфы язык.

— Л-л-лэфа-а-а, — протянула, перекатывая пришедшее на ум слово на языке, как сладкий леденец.

— Да-да, ты лэфа, — улыбнулся мне Таш. — А я лэф. Помнишь?

Не помнила, но отчего-то знала. И это радовало.

— А это иситр, — мужчина представил мне подушку, которую взял в руки и демонстративно взбил.

— Подушка! — благодарно улыбнувшись, кивнула я и, указав жестом на стол, спросила на языке серых: — А это? — привычные для речевого аппарата слова легко слетали с языка, в то время как глаза продолжали рассматривать интерьер.

Таш назвал интересующий меня предмет мебели. Потом он дал характеристику креслу в углу, двери, плотной шторе, закрывающей второй выход из пещеры, еще чему-то… А я слушала, едва слышно повторяла за ним и вспоминала то, что когда-то в свою бытность знала Ильва. Когда мы добрались до обсуждения цепей, я попыталась выяснить, зачем они вообще здесь находятся. И была удостоена очередного зрелища под названием "краснеющий серый лэф". А спустя пару минут моих односложных вопросов Таш сознался, что эта комната — мини-бордель их общины, цепи же — просто инвентарь для любителей развлечений пожестче. Что ж… ролевые игры, как показывает практика, хороши для всех времен и народов. Вот только непонятно, почему в цепи угодила именно я.

— Таш, разве я шлюха? — спросила грустно.

— Нет, — с какой-то злой уверенностью ответил он и… до хруста сжал кулаки.

— А почему тогда я… в цепях… в мини-борделе, — предложения строились не так легко, как вспоминались слова, но, тем не менее, меня поняли.

— Это чья-то злая шутка, — Таш снова уставился на факел, не желая смотреть на меня. — Мне сегодня прислали записку из Дома Вивьеры с обещанием особого подарка. И я… я даже не узнал тебя в этой проклятой маске и без косы. Кто обрезал твои волосы, кто притащил тебя сюда, кто… — мужчина резко замолчал и, поднявшись, протянул мне руку. — Вставай, Ильва. Я идиот, так давно тебя не видел, что совсем растерялся и впал в детство. Прости. — Я только плечами пожала — претензий у меня к нему не было: не изнасиловал, не обидел, языку учить взялся… какие ж тут претензии-то?! — Нам следовало сразу пойти и рассказать все Грэм-рилю, а не играть здесь в "угадай слова". Если тебя похитили… — Женский смех и торопливые шаги за стеной заставили его замолчать и настороженно обернуться, а меня — с любопытством уставиться на дверь, полуприкрытую тяжелой шторой. — А впрочем, повременим, — складывая на груди руки, процедил мужчина, когда на пороге появились две серые девушки, закутанные в темные плащи. — Вот вас-то мне и надо, драгоценные.

— Секс втроем по двойному тарифу, — деловито заявила одна из девиц, снимая плащ.

— А вчетвером — по тройному, — заметив сидящую на кровати меня, сказала ее напарница.

На этот раз, судя по ощущению жара, прилившего к моим щекам, грязно-розовым румянцем окружающих радовала я. А все почему? Потому что воображение буйное! Успевает обрисовывать некоторые перспективы без согласия на то хозяйки, то есть меня. Особенно когда все присутствующие в комнате полуголые. Да-да, у обеих визитерш под плащами оказалось такое же полупрозрачное безобразие, какое было и на мне, когда я очнулась в теле Ильвы. А кроме этого лишь тонкие нити бус, мягкие туфли на ногах… и все! Кашлянув, я прочистила внезапно пересохшее горло и, взяв со стола кубок с каким-то темным напитком, сделала глоток. Наверное, это было вино. Или компот, или… да без разницы! Главное, что дышать мне сразу же стало легче.

А разговор тем временем продолжался. И с каждой секундой он становился все любопытней.