Чужая осень (сборник)

С Мариной я живу несколько дней. Наше совместное проживание ограничивается общей двухкомнатной жилплощадью и хотя моя секретарша несколько раз продефилировала мимо меня совершенно обнаженной, я твердо держал слово, которое мы дали друг другу с Рябовым. С сотрудниками нас должны связывать исключительно деловые отношения. Так что, на всякий случай, оберегая свою невинность, запирался я в дальней комнате, любезно предоставленной секретаршей. Если бы Марина решилась захватить меня спящего, то вряд ли я сумел бы сдержать свое слово, которое всегда было нерушимым. Так что мне все-таки очень хочется, чтобы его нарушил Рябов, хотя свои атаки на него Марина давно прекратила.

Рябов после разборки с «Ромашкой» вертит мной, как хочет. Приказал переселиться к секретарше — и я беспрекословно подчинился. Неудобно стеснять девушку, хотя ее квартира куплена на мои деньги. Но если бы я стал лепить прописку на каждую имеющуюся у меня жилплощадь, боюсь, в паспорте места бы не хватило. Хотя для моральной компенсации своего ущерба я на всякий случай доложил Сабине, что переезжаю к Марине по приказу Рябова. Так что, если моя жена доберется до Сережи, проблемы с «Аргусом», конторой и правопорядком покажутся ему очень незначительным.

Несколько дней спокойной, безалаберной жизни, по-видимому, все-таки сделали свое дело и я расслабился. Мы ехали к Марине, она сидела рядом и что-то рассказывала, но я по привычке думал о своем. И только когда Марина вцепилась в плечо своими нежными, но сильными пальчиками, заорала: «Смотри!», почувствовал неладное. Благодаря стараниям Рябова по освещению города в зеркале заднего обзора был отчетливо виден громадный рефрижератор, перегородивший проезжую часть. И если машина с охраной не объезжает его по тротуару, значит врезалась она в эту громадину. И тут я принял неверное решение. Вместо того, чтобы развернуться и поехать к месту происшествия или стремительно набрать скорость, остановился, быстро расстегивая пуговицы куртки, выхватил пистолет, но послать патрон в патронник уже не успел. Двери одновременно распахнулись, и с двух сторон на меня смотрели черные, как у ангела смерти, зрачки автоматов.

— Брось оружие, мать твою, быстро… — неслись крики со всех сторон, словно включили стереосистему.

Я разжал пальцы, успел заметить, что Марину уже выволокли из машины, и тут чья-то лапа легла на мои волосы, рванула на себя, да так, что слезы заволокли глаза. Давно я не плакал, лет двадцать пять, не меньше. Крепкая пятерня продолжала тянуть за волосы голову вниз и отпустила только тогда, когда меня схватили за руки, швырнули на капот, обшаривая и в таких местах, куда пистолет или нож нельзя спрятать даже при большом желании. Затем меня развернули, по-прежнему не ослабляя хватки, прямо перед собой я увидел ухмыляющуюся рожу парня в длинной кожаной куртке, демонстративно сдувающего с пальцев вырванные волосы. Несдержанность снова отвратительно сказалась на моем здоровье. Хотя руки и ноги мои были надежно заблокированы, я сумел все-таки, резко дернув одной только шеей, нанести ему удар лбом в нос. И после этого тупая боль рванула затылок, увлекла за собой в непроглядную темень.

28

Передо мной была все та же темнота, и словно со стороны я услышал свой собственный стон. Широко раскрываю глаза, но ничего не вижу. Разве что еще сильнее запульсировала в голове кровь, гулкими толчками рвущая виски. Казалось, еще мгновения — они не выдержат напора боли и разорвутся. Руки отказывались повиноваться.

— Очнулся? — словно сквозь ватную пелену послышался издалека голос Марины.

— Ничего не вижу, — прошептал я, — наверное, сотрясение…

— Успокойся, я тоже ничего не вижу, — прервал эти соображения голос Марины, — мы в гараже под домом. Здесь нет света.

Хотя Марина пыталась меня успокоить, боль от этого меньше не стала. И еще я сообразил, что руки у меня просто-напросто связаны. Именно связаны, а не скованы наручниками. И как бы я туго не соображал, стремясь победить боль, это говорило о многом.

— Где мы? — бросая наугад вопрос в темноту.

— Что-то сильно похожее на обкомовскую дачу… — неопределенно протянула Марина.

— Тогда порядок, — выдавил я как можно более спокойным голосом, стараясь шевелить пальцами, чтобы восстановить кровообращение.

Да какой там порядок, если ей не завязали глаза, значит выходить нам отсюда только вперед ногами. Стали бы они засвечивать точку, если бы не рассчитывали иметь дело с потенциальными покойниками.

Марина подползла ко мне и удивительно нежным голосом спросила:

— Ты сможешь развязать мои руки?

Пока я привстал на колени, показалось, что прошла вечность. Вспышка боли отразилась в голове с новой силой, когда кончики пальцев лишь скользнули по ворсистой веревке.

— Не получится, Марина, — глухо простонал я.

В свою очередь Марина попыталась справиться сперва пальцами, а потом зубами с узлом на моих руках, но у нее тоже ничего не вышло.

— Попробуй, перекусить цепочку на сережке, — властным голосом скомандовала моя секретарша.