Чужая победа

Краулер тряхнуло так, что мы с О’Браеном едва удержались в нашем закутке. На секунду пыль поредела, и я увидел, что по обе стороны от нас – дюны. Куда гнал машину Такуми, я мог только догадываться. На космодром? Даже если мы отобьем корабль, то им окажется челнок, на котором никак не выбраться из системы беты Волос Вероники. Взять же на абордаж космический крейсер, способный уходить в «искажение», вчетвером – на это даже глупо надеяться. Вчетвером?.. Пожалуй, уже нет.

– Куда тебя? – заорал я на ухо О’Браену.

– Не знаю! – прорыдал тот в ответ.

Я тоже не знал. Не знал, что делать в такой ситуации. Я ведь не чертов космопех.

Такуми остановил краулер в ложбине, которая была сухим руслом реки (или лавового потока), с двух сторон зажатой высоченными барханами. Я подумал о том, что «мумии» без труда нас найдут: или по следу от тяжелых траков, или же с воздуха, и что стоило бы мчать в горы и там попытаться затеряться среди скал… Чтобы впоследствии умереть от голода, жажды или холода… Да, куда ни кинь – всюду клин.

Мы на этой планете обречены!

Мы тут все погибнем!

– Буря заметет следы, – сказала Камилла, перебираясь из кабины под тент, ее спокойный голос погасил захлестнувшую меня панику. – Что там у нас? – она склонилась над О’Браеном.

– Рука, кажется… – простучал зубами тот.

– Сейчас разберемся, – деловито пробурчала Камилла. – Жека! – бросила мне через плечо. – Погляди-ка на небо. А потом – бегом обратно, поможешь мне.

Я спрыгнул на трак, а потом – на землю. Ботинки по щиколотку увязли в песке. Задрал голову: и что я должен был там увидеть? Клубы пыли и грязно-желтые тучи, среди которых время от времени сверкала гроза.

Нет не гроза. Маленькие кругленькие солнца. Зажигаются и гаснут, зажигаются и гаснут.

В космосе над нами взрывались космические корабли. Взрывались довольно часто, значит, кораблей много и с той, и с другой стороны. И бой идет в ограниченном объеме пространства.

Я снова взобрался под тент. Такуми кроил ножом воняющий канифолью бушлат: делал жгут. Камилла, присев на корточки, промывала рану О’Браена водой из ржавой и помятой канистры, которая обнаружилась тут же – под тентом. О’Браен лежал на спине, кусал посиневшие губы и смотрел, как трепещет над нашими глазами брезент: пуля засела в верхней части его плеча.

– Видел? – спросила Камилла.

– Ага, – я сел рядом с ней. – Надеюсь, наши намылят «мумиям» задницы.

– Сводная эскадра, – предположил Такуми.

– Да и черт с ней, – махнул рукой я. – Хоть кто-нибудь. Лишь бы вытащили нас отсюда.

– Рацию бы… – простонал О’Браен.

Такуми отдал жгут Камилле, я помог ей перетянуть раненому плечо. О’Браен выругался и потерял сознание.

– В кабине есть рация, – сказал Такуми. – Я посмотрю, что можно сделать.

А что можно было сделать с маломощным передатчиком? Его сигнал не примет никто, кроме «мумий» в радиусе ближайших ста километров. Ну, пусть постарается, это лучше, чем стоять спустя рукава.

Воздух задрожал. Раскат грома перерос в мерный рокот посадочных двигателей. Со склонов русла посыпался песок. Мы с Камиллой уставились друг на друга. И даже О’Браен пришел в себя и вперился в тент, по которому звонко хлестали мелкие камни.

Я свесился с одного борта краулера, Камилла – с другого.

В русло опускался, складывая крылья домиком, челночный корабль класса «Скиф» нашего, земного, производства.

Глава 21

Миссия: «Новый горизонт».

Задача: разбор полетов.

Звезда: Звезда Тигардена (холодный красный карлик).

Планета: нет.

Особые примечания: служить или не служить?

– Мы храним, – сказала Камилла.

Милка, Такуми и я сидели на диване в кают-компании флагмана Сводной эскадры – крейсера-гиганта класса «кондор». Нас осмотрели врачи Крылатых, О’Браена сразу же отправили на госпитальный корабль, остальным выдали новенькие летные комбезы и позволили привести себя в порядок, прежде чем приказали явиться на разбор полетов с командованием Сводной эскадры. Кроме нас в кают-компании были адмирал Лардар, контр-адмирал Семен Величко и еще – духовник Крылатых, чьего имени я не знал. Эти трое что-то обсуждали друг с другом, сойдясь тесным кружком. У нас тоже появилась возможность перекинуться друг с другом словечком.

– Да, я слышал, – пробормотал я. – Темная материя…

– Сказала тебе, да? – договорила Камилла.

Я пожал плечами. Говорить вслух о том, что мне привиделось на планете «мумий», было как-то… неловко. Даже стыдно.

– Это – информация, – сказал Такуми.

– Эдем – планета, на которой темная материя может быть превращена в светлую, – перешла на шепот Камилла. – А темная материя – это двадцать два процента массы Вселенной. То библейское долголетие, о котором втирал вам Иванов, – даже не цветочки. Долголетие – ничто в сравнении с возможностями, которые открываются тем, кто владеет Эдемом.