Чужая победа

– Или был передвинут кем-то в более удобное для зарождения жизни место, – пробурчал из-под шлема Кучер.

– И этот туда же, – капитан хлопнул ладонями по подлокотникам. – Кучер, ты что, книжки начал читать? Отставить философские диспуты на моем корабле!

– Есть, отставить диспуты, – ответил Задорожный.

– Есть, – следом повторил Кучер.

Какое-то время в рубке звучали лишь радиопереговоры и шелест вентиляции. А потом Любимов спросил:

– Ильин, а на каком корабле ты служил все это время?

– На авизо, – не моргнув глазом, ответил я.

Рубка вновь содрогнулась от хохота. Смеялись и штурман, и наблюдатели, и инженеры: все, кто слышал это признание по внутренней связи.

– Ну, значит, все в порядке! – проговорил Любимов, не прекращая посмеиваться. – Ты получил бесценный боевой опыт! О нашей «элке» можно не беспокоиться!

– Контр-адмирал на связи, – доложил радист.

– Давай! – Любимов напустил на себя серьезность.

– Что там у вас, мать вашу, за посторонний шум? – напустился на него Величко. – Совсем охренели, что ли?

– Виноваты, товарищ контр-адмирал, – отчеканил капитан.

– Ты там не зевай, Любимов! – напутствовал капитана Величко и отключился.

– Так-то… – подытожил старпом.

А минут через пятнадцать пришло первое целеуказание. Мы сделали несколько промеров лидаром и подкорректировали курс, чтобы поймать на мушку объект полутораметровой длины и полуметрового диаметра. Поразили его с третьего выстрела.

Скорее всего, это была мина. А может, что-нибудь из хозяйства вражеской службы связи.

По экранам радаров снизу вверх прошла полоса ряби: это дали залп следующие за нами ветераны КК Околосолнечного флота. Судя по тому, что прямо по курсу полыхнули зарницы, часть снарядов отыскала цели.

– Входим в зону действия противокосмических систем, – доложил Задорожный. Мы непроизвольно напряглись, ожидая, что прямо сейчас раздадутся трели, предупреждающие, что на нас наводят орудия. Трели молчали; пока для «мумий» мы были лишь песчинкой, отделенной от другой такой же песчинки тысячами километров пустоты.

Эскадра КК снова врезала из рельсотронов. Цельнометаллические стержни пронеслись мимо нас на скорости, близкой к световой. Очевидно, КК действительно пробивали бреши в минных полях. Впереди снова зажглось и погасло звездное скопление. Корабли радиолокационной разведки, идущие в семи тысячах километров впереди, прощупывали пространство радарами и высылали координаты целей.

«Мумии», после короткой схватки с авангардом наступающих сил, отвели крейсеры к планете раздора. По предварительным данным, мы имели численное превосходство. Но враг убрал корабли, чтоб они не попали под огонь батарей противокосмической обороны, которые должны были начать работать с минуты на минуту, а не потому, что устрашился нашего натиска.

Сама планета неспешно росла в центре иллюминатора. Выглядела она не очень – темное на темном. Пятнышко, которое можно было закрыть подушечкой указательного пальца. До Эдема было немногим меньше миллиона километров.

– Когда мы захватим Эдем – война закончится, товарищ командир? – полюбопытствовал Кучер.

Любимов хмыкнул и ничего не ответил. Трудно было предположить, как станут развиваться события, когда мы захватим святую планету. Если захватим… Мы просто не знали, что потребуют от нас союзники дальше. Вряд ли дело дойдет до десанта на Могилу и атомной бомбардировки родной планеты Народа Вечности. Все-таки старшие расы не допустят, чтобы одна из них исчезла из Вселенной. Треугольник – чертовски стабильная фигура.

…В первую очередь «мумии» открыли огонь из скорострельных пневмопушек. Наводились они грубо – по оптике, но смысл был не в том, чтобы ликвидировать определенные крейсеры, а в том, чтобы послать навстречу нам плотное облако, состоящее из мелких, размером с горошину, железных шариков и тем самым сломать строй и порядок атаки. Излучения радаров наведения отсутствовало, и «горох» было не обнаружить обычными средствами. Со стороны это выглядело так, будто наши корабли ни с того ни с сего теряют управление и начинают трезвонить сигнал бедствия. «Горох» прожигал корпуса, превращая крейсеры в дырявые, отчаянно теряющие воздух и топливо корыта.

Основной удар пришелся на передовые «штурмовики» и «преобладатели» Европейской эскадры. Но досталось и нам, и следовавшей далее эскадре КК и ракетных крейсеров, и Североамериканской эскадре, и даже арьергарду из «кондоров» и «левиафанов».

Соседний ЛК-16 выдал сигнал бедствия и запустил тормозные двигатели. Один из ближайших спасательных кораблей изменил траекторию, принялся подбираться по широкой петле к выбывшему из строя. Нам же оставалось только переглядываться, потеть и молиться, чтобы ЛК-50 пронесло через злополучное облако шрапнели невредимым.

– Эта песня теперь надолго… – процедил Любимов. – Кучер! Ильин! Переходим на курс триста восемь.

Естественно – надолго. Железа у «мумий» достаточно, чтобы сеять его на протяжении всей битвы. Самое паршивое, что оно невидимо, и сейчас ты летишь, боевой и бодрый, а через секунду – у тебя в рубке дыра в метр шириною, а то и несколько дыр в ряд.