Чужая роль

Роуз закрыла глаза и пробормотала имя, терзавшее ее все два месяца помолвки. Имя особы, которая будет изводить ее до самой свадьбы.

— Сидел.

— Ой!

— «Ой» — это еще слабо сказано! Злая мачеха решила стать моей лучшей подругой.

Роуз ничуть не преувеличила. Когда они с Саймоном приехали в Нью-Джерси сообщить радостную новость, Майкл обнял дочь и хлопнул Саймона по спине. Сидел же не двинулась с места словно громом пораженная.

— Как чудесно, — выдавила она наконец, едва шевеля тонкими губами, хотя негритянские ноздри разверзлись неестественно широко, грозя втянуть журнальный столик. — Как я рада за вас.

На следующий день она позвонила Роуз и пригласила ее на чай, чтобы, как она выразилась, «отпраздновать» событие и предложить свои ус нуги по организации свадьбы.

— Не хочу хвастаться, дорогая. Но люди до сих пор говорят о свадьбе Моей Марши, — заявила она.

Роуз нашла последнее утверждение вполне естественным, учитывая склонность мачехи при каждом удобном и неудобном случае упоминать о свадьбе дочери. Но при этом была так потрясена сдержанностью Сидел, впервые в жизни не язвившей над ее манерой одеваться и пренебрегать диетой, что сдуру согласилась и, надев новенькое кольцо, к которому так и не успела привыкнуть, отправилась на чай в «Ритц-Карлтон».

— Это был кошмар, — призналась Роуз. Эми кивнула и разгладила кружевные перчатки до локтя, которые в этот момент примеряла.

Роуз сразу заметила мачеху. Та сидела одна перед чайником и двумя чашками с золотой каймой и выглядела, как всегда, устрашающе величественно. Прическа залачена так, что ни один волосок не шевельнется. Кожа блестящая и туго натянутая, словно целлофановая обертка. Косметика, как всегда, кукольно-безупречна, золотые украшения — внушительны, кожаная коричневая куртка — та самая, на которую Роуз с завистью глазела в витрине «Джоан Шепп» по пути в отель.

— Роуз, — проворковала Сидел, — ты прекрасно выглядишь.

Однако взгляд, которым она окинула армейскую рубашку и хвостик Роуз, свидетельствовал об обратном.

— А теперь, — объявила мачеха, едва они обменялись приветствиями, — поговорим о деталях. Какую цветовую гамму ты предпочитаешь?

— Э… — протянула Роуз, чего, очевидно, и дожидалась Сидел.

— Синий! — объявила она. — Последний крик моды. Самый шик. Современно. Я вижу… — Она закрыла глаза, предоставив Роуз любоваться искусно наложенными коричнево-розовато-фиолетовыми тенями. — …подружек невесты в простых синих прямых платьях…

— Никаких подружек. Только Эми. Она будет единственной, — отрезала Роуз. Сидел подняла идеально выщипанную бровь.

— А как насчет Мэгги?

Роуз уставилась на розовую скатерть. Несколько месяцев назад она получила от Мэгги очень странное сообщение.

Только имя Роуз и слово «я». Ничего больше. Ни звука, хотя Роуз каждые две-три недели набирала номер ее сотового и, услышав голос сестры, вешала трубку.

— Сомневаюсь, — коротко ответила она.

Сидел вздохнула.

— В таком случае поговорим о столиках. Я вижу темно-синие скатерти с белыми салфетками, туго накрахмаленными, в морском стиле, и, разумеется, нам понадобятся дельфиниумы для букетов, и эти великолепные герберы или… нет. Нет, — повторила Сидел, покачивая головой, будто Роуз с ней спорила. — Розовые розы. Представляешь? Массы и массы розовых роз, переполнивших серебряные чаши.

Сидел самодовольно улыбнулась.

— Розы для Роуз! Ну разумеется!

— Звучит здорово! — искренне восхитилась Роуз. — Но… э… насчет подружек…

— И конечно, — продолжала Сидел, словно не слыша, — моя Марша тебе тоже понадобится.

Роуз задохнулась. Вот уж кого она не хотела бы видеть, так это Маршу. Ни видеть, ни слышать.

— Она, разумеется, будет на седьмом небе, — сладко улыбалась Сидел.

Роуз стиснула кулаки.

— Э… — снова начала она. — Я… то есть… думаю… «Ну же», — подстегнула она себя.

— Только Эми.

Сидел поджала губы и раздула ноздри.

— Может, Марша захочет прочитать стихотворение новобрачным? — робко спросила Роуз, отчаянно выискивая кость, которую могла бы швырнуть мачехе.

— Как пожелаешь, дорогая, — холодно процедила Сидел. — В конце концов, это твоя свадьба.

Именно эту фразу Роуз и повторила ночью Саймону.

— Это действительно наша свадьба, но… — она закрыла лицо ладонями, — почему меня одолевает ужасное предчувствие, что дело кончится Моей Маршей и ее пятью приятельницами в синих платьях прямого покроя, провожающими меня к алтарю?!

— Не желаешь Мою Маршу? — с невинным видом осведомился Саймон. — Такая стильная дама! Знаешь, я слышал, что, когда она выходила замуж, купила платье от Веры Вонг шестого размера и велела забрать в швах.

— Я тоже слышала что-то в этом роде, — кивнула Роуз. Саймон сжал ее руки.

— Любимая, это действительно наша свадьба. И мы отпразднуем ее так, как пожелаем. Столько подружек, сколько ты решишь. Или вообще ни одной.

Этой ночью Роуз и Саймон составили короткий список пожеланий (шикарная еда, зажигательная музыка) и еще один — вещей, совершенно для них неприемлемых: куча малознакомых гостей, шумный праздник, чикен-данс [41]Моя Марша.