Чужая роза

– Обойдешься. Идем, – храмовник подтолкнул меня к низкой бревенчатой двери. Та скрипнула, мне под ребра ткнулся мощный кулак, и я едва не упала с высоких ступенек на усыпанную хвоей землю.

– Иди к повозке, – последовал очередной приказ, а я незаметно осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, где мы. В лунном свете рассмотреть удалось немного: лес, накатанная колея дороги, знакомая колымага, привязанная рядом с ней лошадь, невозмутимо хрупающая овес из грубой колоды, тонкий туман, стелющийся над землей.

Это сколько же я в отключке провалялась, если прошел целый день? И как далеко мы уехали от Навере?

– Залезай, – подсадив меня, буркнул храмовник.

– Куда мы? – не особо надеясь на ответ, спросила у мужчины, а уже в следующую секунду заметила под сиденьем свой узелок и почувствовала, как быстро забилось сердце. Если получится незаметно достать стилет и перерезать веревку, то я вполне смогу сбежать. Надо только притупить бдительность храмовника.

– Туда, откуда ты пришла, – как ни странно, ответил мужчина и подцепил мои руки железным наручником. – К горе Харда.

Тяжелый замок громко лязгнул, приковывая меня к стенке повозки, и я едва не взвыла от предусмотрительности храмовника. Теперь мне и стилет не поможет.

– Это чтобы ты даже не думала о побеге, – со злой усмешкой пояснил мужчина. – Устраивайся поудобнее, путь нам предстоит долгий, так что можешь пока поспать.

Он принялся запрягать лошадь, а я прислонилась к высокому борту колымаги и задумалась, пытаясь найти выход. До Саритии несколько дней пути. Не может же храмовник ехать без остановок? Ему ведь нужно есть, спать, да и все остальные потребности никто не отменял. Значит, у меня будет шанс хоть ненадолго остаться в одиночестве. Главное, суметь им воспользоваться.

– Трогай, – прикрикнул храмовник, и повозка медленно покатила по лесной дороге.

Я затаилась, наблюдая за сидящим впереди мужчиной. Он не оборачивался, но мне все равно казалось, что за мной наблюдают. Возможно, так и было. Храмовники считались одними из самых сильных магов Саритии. Соглядатаи ордена колесили по стране, отбирали одаренных детей и воспитывали из них борцов с нечистью, что просачивалась через адские разломы. Джованна говорила, таких разломов на территории королевства несколько. Подруга не могла назвать точное количество, но уверяла, что Харда – не единственное место, через которое приходят иномирцы. «Федерико рассказывал, что в Алетто тоже есть разлом. И в Пандоне. Может, и еще где, – делилась со мной Джованна, когда мы коротали ночи в калонской тюрьме. – У нас не принято об этом трепаться, но я не боюсь нечистой силы. Господь все равно сильнее».

Я вспомнила, какой верой горели черные глаза, и вздохнула. Как же мало времени отпустила судьба моей Джо… Ей бы жить и жить, выйти замуж, растить детей, а она зачем-то связалась с мятежниками и в итоге разделила их судьбу. Неужели не понимала, что восстание обречено?

Я покосилась на храмовника. Тот сидел на узкой скамье, не обращая на меня внимания. Широкая спина мерно покачивалась в такт движению, мощные руки крепко держали вожжи. Я выждала еще немного, а потом извернулась, незаметно подцепила ногой узелок и подтащила его к себе. Теперь бы достать стилет…

Но как это сделать, если руки связаны? Думай, Леся. Думай.

Я осторожно наклонилась к скамье, делая вид, что собираюсь прилечь. Руки затекли и ныли от боли, пальцев я почти не чувствовала, но попытаться стоило. Я зубами подцепила узел и попробовала его развязать. Проклятье! Слишком туго…

– Чего ты там елозишь? – раздался недовольный голос.

– Хочу лечь. Спина болит. Может, развяжете руки?

– Ничего, потерпишь, – буркнул храмовник.

– А когда будет остановка? Мне нужно… отойти.

– Через полчаса приедем на постоялый двор, – неохотно ответил мужчина и прикрикнул на лошадь: – Но! Шевелись давай!

Повозку тряхнуло, колеса заскрипели, деревья по обеим сторонам дороги замелькали быстрее, и скамья подо мной превратилась в аттракцион – чтобы усидеть на ней, приходилось упираться ногами в высокий борт и удерживать равновесие.

Спустя несколько минут пути дорога стала ровнее.

Я снова попыталась развязать узел, и у меня почти получилось, но очередная кочка заставила колымагу подпрыгнуть, и моя котомка отлетела к противоположной стенке.

Святая Лючия! Да что ж такое-то?!

На глаза, помимо воли, навернулись слезы. Столько усилий, и все впустую!

Повозку трясло, меня подкидывало на скамье, веревка больно впивалась в запястья, а храмовник все подгонял и подгонял лошадь, и конца этой поездке не предвиделось.

* * *

Деревушка появилась вместе с первыми лучами рассвета. Невысокие каменные дома сгрудились между двух холмов, вокруг, насколько хватало глаз, тянулись виноградники, а с виднеющейся вдали колокольни доносился слегка надтреснутый звон.

Повозку трясло на кочках. Я повела плечами, разминая уставшую спину, и поморщилась. В воздухе стоял едва уловимый дурманящий аромат. Маки. Непривычно крупные, яркие, зловещие, они росли вдоль дороги, густыми рядами покрывая обочины, и при одном взгляде на них хотелось прикорнуть на дне повозки и отключиться.