Чужая семья. Мачеха

На автомате я поставила чашки и даже не глянув на начальство, уж не знаю, кто теперь главней Вершинин, который сидит еще в кресле директора или мужчина напротив, попыталась тихо испариться. Именно, что попыталась. Меня немилосердно цапнули за руку, сдавив запястье. Я невольно взглянула на наглеца. Конечно, это не Вершинин, нужна я ему, как собаке пятая нога. Это был его собеседник. Громов, кажется? А фамилия ему идет. Первое и основное, что бросалось в глаза — это то, что он — хищник. самый, что ни на есть настоящий. Такой если учуял добычу, будет гнаться за ней, пока та не сдастся. Ненавижу таких людей. Они вызывают во мне настороженность и даже страх. Второе, что я разглядела — проблеск интереса ко мне, а вот это уже опасно. Дернув руку, я поняла, что попытки освободиться бессмысленны. Легче себе руку оторвать.

— Могу я Вам помочь? — дежурно осведомилась я.

— Можешь, она твоя секретарша? — это уже Вершинину.

— Да, Евочка мой секретарь — референт — о как, я повышена до звания "референт"?

— Эм, Игорь Анатольевич, я могу быть свободна? — все же выдернула я руку из хватки и с сожалением посмотрела на начинающую краснеть конечность, синяки остануться.

— Конечно, идите Ева — кивнул Вершинин.

— Не так быстро. Теперь, раз уж ты так любезно согласился снять с себя полномочия директора, она — моя секретарша, так что все распоряжения отдаю я — неприятно хриплым голосом заявил Громов, вот же ж попала, так попала.

— Так я свободна? — уточнила я, посматривая на мужчину в кресле.

— Жди в приемной и не шагу оттуда — лениво приказали мне.

Я кивнула и шмыгнула за дверь. Заявление хотелось написать прямо сейчас, но я решила сначала заняться неблагородным делом и подслушать разговор начальства, бывшего и настоящего.

— С каких пор ты берешь на работу малолеток? — осведомился Громов.

— Боже упаси, какая малолетка, ей двадцать три — просветил Вершинин.

— И как она в постели? — нда, что и требовалось доказать.

— Александр Владимирович, Ева, действительно, мой секретарь и не больше. Да я держу ее только потому, что она готовит отменный кофе, попробуйте и сами убедитесь.

— Хм, даже так. Ладно, сам разберусь. А сейчас введи меня в курс дела по финансам…

Дальше слушать стало скучно, поэтому я заняла свое "рабочее" место и начала катать заявление по собственному. Мне уже доводилось раньше писать подобное, поэтому никаких затруднений не возникло. Вообще я не чувствовала себя несчастной, никакой не чувствовала. Жаль терять такое место, но плакать не стану, в конце концов я не рассчитывала, что задержусь здесь надолго. Я нигде надолго не задерживаюсь, таков уж мой рок… Природная лень и нежелание подчиняться.

За мыслями я не сразу поняла, что в приемную вышел Вершинин, одетый в пальто, хоть и май месяц на дворе, а теплом и не пахнет. До сих пор снег местами лежит, северный полюс какой-то.

— Ну, что Ева, давай прощаться. С коллективом я еще вчера попрощался, осталась только ты — ах, да! Совсем забыла, вчера же вся наша шарашка в каком-то ресторане гуляла, а я не пошла. Так вот по какому поводу гуляли.

— До свидания Игорь Анатольевич — встала я из-за стола и кисло улыбнулась.

— Что, не понравилось новое начальство — зорко заметив листок с заявлением, хитро улыбнулся шеф, теперь уже бывший.

— Ага, Вы же меня знаете, все на что способна это кофе варить, да на работу опаздывать — кивнула я.

— Ну-ну, Евочка, мы оба знаем, что ты скромничаешь — усмехнулся колобок, выразительно глянув на кактус.

— Но он ведь жив! — справедливо заметила я.

— А традесканция, папоротник и фиалки мертвы — ну да, цветов было больше, но ведь выживает сильнейший!

— Простите — все же повинилась я.

— Чего уж там — махнул рукой Вершинин — всего тебе лучшего, Ева. Надеюсь, что у тебя девочка все сложится.

На этих словах колобок покинул приемную и оставил меня в одиночестве. Впрочем ненадолго, из динамика раздался совсем другой голос, так не понравившийся мне:

— Ева, зайди ко мне.

И я пошла, прихватив заявление. В дверь опять забыла постучаться, а выходить из кабинета и стучаться было лень. Какая разница, если я все равно собралась увольняться. Место дислокации Громов сменил, как и полагается начальству он сидел сидел во главе стола и при моем появление отложил какие-то бумажки в сторону. Немигающий взгляд карих почти черных глаз уперся в меня. Я поспешно уставилась на стену за его спиной. Как-то сразу стало неуютно. Я даже плечами повела, но от ощущения избавится не удалось.

— Что же мне с тобой делать Ева? — вот и все, сейчас "тумбочку" выкинут на свалку.

— Да я уже, собственно, все подготовила, Вам только подписать осталось — не желая надолго оставаться рядом с этим типом, поспешно подошла я к столу и положила заявление.

— Это что? — удивился Громов.

— Ну, как же? Мое заявление об увольнении по собственному желанию — разъяснила я непонятливому начальнику.

— Но я не собираюсь тебя увольнять — мне это не послышалось? Он решил меня оставить?!

— Эээ…