Чужая семья. Мачеха

Она пожала плечами, но послушно скрылась в комнате. Чтобы через пару минут выйти в белом кружевном платье. Оно необыкновенно мне понравилось, когда я позавчера увидел его на манекене. Не сдержался и купил, как знал, что оно будет идеально сидеть на Еве. Вот только собранные в "пучок" волосы мне не нравились. Я подошел к мачехе и наклонившись, вытянул из ее волос шпильку. Тяжелая белая грива, точнее ее остатки, рассыпались по плечам девушки. Именно девушки. Сейчас только недоброжелатель мог сказать, что Ева — женщина. Она выглядела такой юной и свежей, такой маленькой.

— Я такая красивая? — иронично спросила она и, действительно, без всякой иронии, она "такая красивая".

— Сногсшибательная — поддержал я ее тон.

— Ну раз с ног… тогда, думаю, стоит сесть за стол — немного смутилась Ева.

Я, решил побыть джентльменом, отодвинул мачехи стул и усадил ее, сам сел напротив. Наступило неловкое молчание, тишину нарушал лишь новогодний концерт по телеку. Ева не предпринимала никаких попыток изменить ситуацию, она только не отводя взгляд смотрела на меня, а я на нее. Но, меня отвлекал шум в голове. Не стоило пить весь день, возможно сейчас бы от меня было больше толку.

— Спасибо — неожиданно произнесла мачеха.

— За что? — удивился и вместе с тем встрепенулся я.

— За платье. Извини, но я не приготовила никакого подарка — ну еще бы, торчит весь день и всю ночь в больнице, о каких подарках может идти речь?

— Не страшно. Я привык — пожал я плечами.

— В смысле?

— В прямом. Мать раньше присылала, но последние года четыре только звонками отделывается. А отец… Он всегда забывал. В отличии от нормальных людей, даже в Новый Год он работает, то есть работал. Сейчас-то он в "отпуске", правда, с подарком опять не вышло — наливая нам шампанское, просветил я ее подробностями своей жизни.

— Знакомо. Раньше я получала подарки только от брата… Теперь, вот, от тебя.

— Я - не твой брат — вырвалось из меня.

— Знаю. Мой брат был другим.

— Ну, извини, что я не вписываюсь в рамки "хорошего мальчика" — развел я руками.

— Ты вообще последнее время ни в какие рамки не вписываешься.

— Действительно, хочешь об этом поговорить? Сейчас? — чувствуя, что мы переходим из недружественной беседы в скандал, осведомился я.

— Что ты! Как я уже говорила, меня не колышут твои проблемы — совершенно искренне ответила Ева.

— Правда? Что-то не заметно. Как я приехал сюда ты только и твердишь, что я пью. Словно, пытаешься читать мне нотации — начал я злиться.

— Я не пытаюсь. Я читаю. И забегая вперед, вовсе не от желания делать это, а просто потому, что больше некому это делать — повела острыми плечами мачеха.

— Спасибо — саркастически усмехнулся я — вот только я в этих нотациях не нуждаюсь.

— тогда, почему ты здесь и почему хочешь, чтобы я была здесь? — удивилась Ева.

— Может потому, что мне просто некуда и не к кому идти? — сам себе задал я вопрос, на который имел вполне точный ответ.

— Даже так? Что ж, в следующий раз найди себе более подходящую компанию — поднялась Ева из-за стола — а я, пожалуй, покину тебя, клоуном твой отец женившись на мне, точно меня не сделал.

— Сядь! — рявкнул я, в противовес сам вскакивая и не замечая, как падает мой стул.

— Не указывай мне! И заканчивай винить в своих ошибках. Это становиться уже не смешно и не оригинально! — прошипела Ева, делая шаг в сторону спальни.

— Сука! Как же ты меня достала! — взрываясь, я подскочил к девушке и схватил ее за плечи, сам не уверенный в том, что хочу сделать.

— Пусти! — попыталась вырваться мачеха и это была ее ошибка, впрочем, как и всегда.

— Ну и пошла! Овца — не рассчитывая силы, я отшвырнул ее от себя.

Ева упала, неловко задевая стол и смахивая с края бутылку с вином, которое упав разбилось и окрасила белоснежное платье мачехи в красный. Она сидела у стола перепачканная вином, словно получившая страшную рану истекая кровью. В мозгу переклинело. Я рванулся к ней, поднимая на руки и не замечая, как она пытается оттолкнуть меня.

— Ева, прости, прости меня — хрипло твердил я, не замечая, как ощупывая ее попутно начинаю целовать мокрые от вина руки.

— Прекрати, поставь меня — шептала она, выбиваясь из сил, оказывая сопротивление.

— Прости меня, я не хотел — словно сошел я с ума.

Сначала отца убил, а следом убиваю мачеху. Что мне сделала эта светлая девушка? Она ведь ничего кроме хорошего и теплого в мою жизнь не внесла. Я не видел от нее зла, не видел предательств, боли. Так почему на добро я отвечаю злом? Ревную? Да. Ревную, как бешеный, ее к отцу. Ненавижу? Да, определенно. Ненавижу за то, что восемь месяцев подряд ее лицо стоит перед глазами. Она меня достала. Хуже бутылки и тумана в голове, только ее образ, ее запах, бархат кожи. Только это может быть хуже пьянства и распутства.

— Все будет хорошо. Леша, послушай меня, твой отец поправиться. Вы снова будете семьей и плохое просто сотрется из памяти — шепчет Ева.