Чужая школа

Как оказалось, остальные дети тоже сели в капсулах и сейчас с интересом и явной опаской смотрели на старого учителя. Похоже, известие о том, что он темный, изрядно напугало их. Иван Афанасьевич тоже пристально изучал их. Вот та невероятно красивая девочка с огромными глазами и острыми подвижными ушками наверное пресловутая аллиара, эльфийка. Вон тот угрюмый паренек с шестью почти не видными рожками на голове, маленькими, почти незаметными заостренными ушами, плотно прилегающими к коже, и коричневой кожей скорее всего кайсар. Остальные трое практически ничем не отличались от земных ребят, разве что хорошо тренированными телами. Мальчик и две девочки. Лет четырнадцати-пятнадцати.

Госпожа Эмрис между тем раздала детям пакеты с комбинезонами, те выбрались из капсул и оделись. Наготы никто не стеснялся, и Иван Афанасьевич отметил это про себя. Видимо, моральные нормы здесь отличались от привычных. Затем ученики вежливо поклонились учителям и медику.

— Лия-Дорай, урук-хай, клан Майхар с планеты Даурум, система Кайхон, — представилась краснокожая крупная девушка.

— Калатиэль Олиханниэ из Дома Белых Звезд, — последовала ее примеру «эльфийка». — Космостанция «Сияние Белых Звезд», система Таналис.

— Марика лон Даас, Гейта лон Карос, — присели беловолосая красивая девушка и пухленькая брюнетка. — Планета Алария, система Шерадо-Онис.

— Гастар Ди Фариад, — хмуро пробурчал кайсар. — Торговая станция «Барахай», система Леорад.

— Лиас Горарди из рода Хойто, — опять поклонился последний из учеников, среднего роста улыбчивый шатен, довольно симпатичный, но не красавец. — Наследник рода. Планена Аллания, система Байхар.

— Иван Афанасьевич Нестеров, — улыбнулся детям старый учитель. — Планета Земля, Солнечная система.

— Простите, господин директор, а как мне связаться с домом? — спросил Лиас. — У меня больной отец, ему даже аллиарские целители помочь не могут, я за него очень волнуюсь…

— Боюсь, что никак… — Иван Афанасьевич понял, что скрывать случившееся нельзя. — Слишком много лет вы провели в стазисе, ваших родных, простите за печальное известие, давно нет в живых.

— Много — это сколько? — решительно спросила Марика.

— Шесть миллионов, — с тяжелым вздохом сообщила леди Хебонель.

Шесть пар расширенных до предела глаз скрестились на ней. Поначалу дети просто не поверили в страшное известие, но постепенно до них начало доходить, что им не солгали. По щекам девочек побежали дорожки слез. Мальчики сжали зубы и набычились.

Воцарилось тяжелое молчание.

Глава 4

— Я понимаю ваше горе, дети, и сочувствую ему, — негромко сказал Иван Афанасьевич, — мы тоже оказались здесь после срабатывания древней системы без всякой надежды вернуться домой. Но надо жить дальше.

— То есть меня теперь никто не заставит выйти замуж за грэнна Холатаса? — несколько невпопад спросила Калатиэль. — Святые боги, спасибо вам!

— Те, кто мог это сделать, давным давно истлели, — с улыбкой заверила ее леди Хебонель, вызвав слабую ответную улыбку «эльфийки». — Но наших семей, родов и кланов тоже нет, возвращаться нам некуда, дети, так что у этой медали две стороны.

— Да и демоны с ними, со всеми! — резко махнула рукой Марика. — Мне, например, особо возвращаться было некуда. Я же колдунья, отрезанный ломоть. Такой в добропорядочной дворянской семье не место! Да я даже каникулы в школе проводила, лишь бы их кислые морды не видеть!

— Я тоже, — поддержала землячку Гейта. — На нашей планете одаренных очень не любили и всеми силами это показывали, так что для меня разницы нет — меня даже родная мать дочерью не признавала, говорила через губу, с презрением, как со служанкой. Так что я вижу одни только плюсы — теперь не придется отрабатывать плату за обучение там, где семья определит.

— Я вообще сирота, — пожал плечами Гастар, — поступил по квоте, сдав экзамены на отлично. Спасибо учителям из приютской школы, без их помощи не справился бы. Поэтому мне тоже безразлично в каком я времени. Все равно пришлось бы заново устраиваться.

— Я — вольная охотница урук-хай, и никому ничем не обязана, — оскалила нижние клыки Лия-Дорай. — Кроме нашедшего и отправившего меня сюда за свой счет шамана клана. Но он давно мертв, убит на второй год моего обучения, с его убийцами мне не по пути.

— А меня ждал дома больной отец… — закусил губу Лиас, явно с трудом сдерживая слезы. — Я был единственной его отрадой в жизни… Он не дождался и умер в одиночестве… И нищете… На мое обучение все наши деньги ушли, последние земли продали… Я так надеялся вернуться и изменить ситуацию, маги в нашем мире очень хорошо зарабатывают…

— Поплачь, малыш, не держи горе в себе, — Иван Афанасьевич подошел и обнял его.

Лиас сперва дернулся, а затем, осознав, что ему действительно сочувствуют, уткнулся директору в подмышку и принялся всхлипывать. Он по-настоящему любил отца, и потеря рвала душу в клочья. Однако долго плакать дворянин себе не позволил, а он, невзирая на то, что род разорился, все равно считал себя дворянином. Парнишка был благодарен новому директору за сочувствие, но должен был держать себя в руках. Отец всегда так учил.