Чужая школа (СИ)

— Я, Николай Иванович Сафронов, бывший майор морской пехоты Российской Федерации, принимаю на себя ношу капитана станции «Тархи Ла» и представляюсь по этому поводу навигационному искину по имени Навигатор, — щелкнул каблуками бывший офицер, сейчас он говорил на тахри-ла, старом языке школы, русского местный искин еще не знал. — Клянусь исполнять свои обязанности с честью и согласно правилам школы!

— Я, Иван Афанасьевич Нестеров, заслуженный учитель Российской Федерации, принимаю на себя ношу директора школы для одаренных «Тархи Ла» и представляюсь по этому поводу навигационному искину по имени Навигатор, — последовал его примеру старый учитель. — Клянусь исполнять свои обязанности с честью и согласно правилам школы!

— Я рад приветствовать на борту новых капитана и директора, — раздался в ответ мягкий, сочный баритон. — Однако вы сказали, что мое имя Навигатор. Тем самым вы даете мне имя?

— Если вы обрели личность, то да, — ответил Николай Иванович.

— Не так давно перед помещением рубки в стазис обрел, — сообщил искин, однако землянам почему-то показалось, что он лукавит.

— Тогда мы рады приветствовать вас, как равноправное со всеми остальными на станции разумное существо и спрашиваем устраивает ли вас данное имя?

— Устраивает, — заверил Навигатор. — Оно полностью соответствует моей сути. Но перейдем к основному. Открываю центральный зал. Хочу сразу предупредить, что принятие обязанностей в полной мере будет нелегким. Приношу свои извинения, но после случившегося с капитаном Дархадом и директором Нахау-Рамом я не могу позволить использовать облегченную процедуру. Если бы они проходили полную процедуру посвящения, то зомбировать их стало бы невозможно в принципе.

— Вы уже знаете о случившемся?

— Естественно. Проснувшись, я первым делом связался с Айтосом, и он перебросил мне всю нужную информацию. Ситуация, господа, у нас очень неприятная, поэтому предлагаю не терять времени.

— Мы готовы, — озвучил общую мысль Николай Иванович.

— Тогда прошу, — с этими словами искин открыл проход в центральный зал, в котором не было ничего, кроме гигантского белого кристалла и двух кресел на помостах у его подножия.

Поежившись, капитан с директором направились к ним, сели и активировали печати, пожелав принять свои обязанности, причем по полной процедуре, раз уж иначе нельзя. В то же мгновение им показалось, что кто-то невыразимо огромный и страшный открыл глаза глубоко в Бездне и посмотрел оттуда прямо на них. Пристально, очень внимательно и холодно. А затем принялся препарировать истории жизней претендентов, начиная с момента рождения. Люди принялись вспоминать все, что в обычном состоянии не помнили, даже сколько раз пачкали пеленки в тот или иной день. С разных точек зрения рассматривался каждый поступок, каждое сказанное слово, да о чем речь, даже каждая мысль. К сожалению, у обоих нашлось то, чего стоило стыдиться. И Николай Иванович с Иваном Афанасьевичем стыдились, им показали многие их поступки с совсем другой стороны, выдав варианты действий, не приводящие к отрицательным результатам для других людей.

Обитатель Бездны внимательно изучал каждый день, копаясь в памяти директора и капитана, доставая оттуда любую мелочь, которая его интересовала. Сколько длился этот кошмар Иван Афанасьевич никогда бы не смог сказать, ему показалось, что много лет. Однако позже выяснилось, что прошла всего лишь четверть часа. А затем все закончилось. Некто одобрил кандидатуры, установил им ментальную защиту и перестал ощущаться, однако было ясно, что он продолжает наблюдать за своими протеже.

Печати на руках землян обрели глубину и многомерность, получили множество дополнительных деталей. Каких именно? Неизвестно. Еще только предстояло разобраться, что это за детали и для чего они предназначены.

— Чтоб я сдох! — выдохнул Николай Иванович, открывая глаза и нервно ежась. — Жуть какая!

— Кошмар! — вторил ему Иван Афанасьевич. — Кажется, теперь я понимаю, что такое суд у престола Всевышнего после смерти тела.

— Думаете? — повернулся к нему новоиспеченный капитан. — А что, похоже. Так меня не выворачивали наизнанку еще никогда. Не хотел бы повторения этого опыта, совсем не хотел бы.

Стены зала вокруг внезапно начали меняться, открывая множество пультов и рабочих мест членов экипажа. Судя по их количеству, для полноценного управления станцией требовалось не менее десяти, а то и пятнадцати разумных. Кристалл отъехал в сторону и скрылся в стене. Оба землянина откуда-то знали, что до появления новых претендентов на должности капитана и директора он не появится снова. Посреди рубки возник помост с капитанским креслом, окруженным десятком небольших голографических пультов, все это вызывало ощущение просмотра фантастического фильма.

— Совсем как в «Звездном пути», — задумчиво хмыкнул Николай Иванович. — Ну, почти, там пульты не голографические.