Чужая среди своих

Мир погрузился в черноту, возвращая меня к реальности. Я тяжело дышала, чувствуя под собой старое одеяло и уставившись взглядом в полати, на которых спал Воин. Всю меня переполняли противоречивые чувства. Снова увидеть тех, кого считала, что никогда больше не увижу, оказалось мучительным. Оказалось, что выбросить их из головы будет куда труднее, чем полагала.

Так захотелось ощутить надежную поддержку Эрбина. Он бы обязательно придумал, что делать, как нам с Диором выбраться из ловушки. Но, похоже, Властелин понятия не имеет, в какую передрягу я попала. Сегодня я почувствовала в нем какую-то обреченную усталость. Наверняка мой уход дался ему куда труднее, чем я даже могла представить.

Сердце тоскливо заныло. Я вовсе не хотела, чтобы он страдал по моей вине. С удивлением поняла, что Эрбин стал мне и правда дорог. Его дружба многое давала, и я поняла, что буду скучать по ней очень сильно. Хотя, кто знает, может, долго страдать и не придется. Губы тронула горькая улыбка. Мы с Диором можем никогда не выбраться из этой хижины, и скоро все мои мучения закончатся сами собой.

По щекам снова потекли слезы и я постаралась плакать беззвучно, чтобы не разбудить Воина. Заснула лишь когда рассветные лучи стали робко пробиваться сквозь щели между досками. Разом будто провалилась в глубокий и тяжелый сон, но была рада и этому.

Глава 7

— Проснулась наконец-то, спящая красавица? — услышала я дружелюбный голос сразу по пробуждению, едва открыв глаза.

Улыбнулась сидящему за столом и точащему оружие Воину. Внутреннее чутье, которое после третьего месяца теперь всегда помогало безошибочно определять время суток, подсказало, что сейчас уже около одиннадцати. В комнате царил полумрак из-за закрытых ставен, но не такой, как ночью. Все-таки пробивающийся сквозь щели между досками яркий свет позволял видеть все очень четко. По крайней мере, я надеялась, что Диор тоже не испытывает неудобств. Свечи он не зажигал — видать, решил экономить.

— Что там снаружи слышно? — спросила, садясь на лавке и потягиваясь.

— Попытался высунуться и едва не получил стрелу в голову, — будничным тоном откликнулся Воин, явно стараясь не выдавать всей безнадежности нашего положения. — Мог бы, конечно, рискнуть и, применив что-то из утвари в качестве щита, попробовать прорваться. Но там даже укрыться негде. Только колодец. Они не позволят подобраться достаточно близко, чтобы вступить в схватку. У них преимущество — сидят в укрытии и для моих стрел недосягаемы.

— Тогда даже пытаться не нужно, — глухо сказала я. — Если ты можешь пострадать.

Он как-то странно взглянул на меня и поджал губы.

— Я бы мог попытаться все равно это сделать. Но если меня убьют, защита спадет.

Проклятье! Снова из-за меня Воин не может ничего сделать. Знает, что если с ним что-то случится, останусь без защиты.

Я безрадостно поплелась к бочке с водой и налила себе в кружку. Жадно выпила, чувствуя, как пересохло в горле. Но помогло это мало и я с ужасом поняла, что это лишь начало. Жажда подает первые признаки своего присутствия.

Чтобы отрешиться от мрачных мыслей и все сильнее беспокоящих ощущений, я захлопотала по хозяйству. Пусть сама не получу такую уж пользу от обычной пищи, но зато Воина порадую горяченьким. То и дело ловила на себе его пытливый взгляд, но сама старалась не смотреть. Боялась того, что он может увидеть в моих глазах. Признаки подкрадывающегося зверя.

Через какое-то время мы сели обедать. Все, что смогла сделать из скудных припасов, это кашу. Но постаралась приготовить ее как можно вкуснее — благо, матушка хорошо научила нас с Верикой всему, что должна знать женщина. Диор ел с аппетитом, дополняя скудный рацион остатками мяса.

— Ты отлично готовишь! — похвалил меня, с удовольствием провожая в рот очередную ложку.

Я слабо улыбнулась, поймав себя на том, что не могу отвести глаз от пульсирующей на его шее жилки. В горле снова пересохло и я нервно отпила еще воды из стоящей рядом кружки. Попыталась тоже есть кашу, но поняла, что не могу. Обычная еда тут же просилась обратно. Я мужественно проглотила содержимое ложки и сжала кулаки, ощутив, как желудок болезненно скрутило. Он жаждал совершенно другой пищи.

— Ты сегодня непривычно тихая, — не выдержал Воин напряженного молчания, царившего за столом. — Вчера не заткнуть было.

Я даже не обиделась на насмешливый тон и вымученно улыбнулась.

— Спала плохо, — придумала наиболее безобидную причину.

Не скажешь же ему, что все, о чем могу сейчас думать — кровь, пульсирующая по его венам. И что моего внутреннего зверя все сильнее будоражит запах. Запах живой человеческой крови. Его крови.

— Да, я слышал, как ты ворочалась, — проговорил Воин, и я на краткий миг отрешилась от того, что происходит внутри, и напряженно посмотрела на него.

— Я думала, ты спал всю ночь.

— Сон у меня очень чуткий. Иногда просыпался, — со странным выражением протянул Диор и я ощутила, как запылали щеки.