Чужая среди своих

— А разве ты ничего не боишься? — спросила, злясь на то, что Воин так легкомысленно отнесся к тому, что я сейчас чувствую. Тут же вспомнила то, что подсмотрела в его голове, и закусила губу. Даже пожалела, что спросила, понимая, что наверняка мой вопрос затронет не слишком-то приятные воспоминания.

— Когда чего-то боишься, худшее, что можно сделать, это отступить перед своим страхом. Нужно идти ему навстречу.

Он больше ничего не сказал, я же всерьез задумалась над его словами. Может, пора прекращать быть маленькой девочкой, которая только пытается строить из себя взрослую? Я ведь уже сделала первый шаг к этому — самостоятельно вернулась в свой мир. Хотя тут, конечно, большой вопрос, чем я при этом руководствовалась и как можно назвать мой поступок: капризом все той же безрассудной девчонки или осмысленным шагом.

Я тяжело вздохнула и решила для себя, что все-таки попробую справиться со страхом перед лошадьми. Перед глазами живой пример того, на что способен человек. Диор, будучи еще мальчишкой, прошел через такое, что не каждый взрослый выдержит. Я же злюсь и капризничаю из-за того, что меня, видите ли, на лошадь усадили, не соизволив спросить, как я к этому отнесусь.

И правда, веду себя, как ребенок. Удивляюсь, что Диор со мной так терпелив. Даже Эрбин вряд ли вел бы себя так. Он обычно настраивал меня на то, чтобы преодолевала трудности и саму себя. Диор же не требовал ничего, просто давал понять, что, с его точки зрения, было бы правильно. И не говоря в открытую, демонстрировал, что он рядом, если нужно.

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, потом заставила себя отцепить закостеневшие от напряжения пальцы от седла.

— Можно, я попробую взять поводья? — глухо проговорила, не глядя на Диора.

Он передал мне требуемое и лишь негромко пояснил, что нужно делать, чтобы лошадь поворачивала в ту или в другую сторону, меняла темп или останавливалась.

Не скажу, что управление конягой далось легко. Я все еще до безумия боялась, но заставляла себя преодолевать страх. Надеюсь, Диор прав и со временем и вовсе перестану бояться.

— Ты молодец, — удостоил он снисходительной похвалы, когда я через полчаса передала ему поводья обратно и снова вцепилась в седло.

— Спасибо, — я чувствовала себя так, словно в одиночку на высочайшую гору взобралась, и даже не обиделась на тон. — А куда мы все-таки едем? Далеко это место отсюда?

— Семь дней пути, — последовал невозмутимый ответ.

Названия города он так и не сказал и это немного уязвило. Все еще не доверяет до конца. Хотя чему удивляться? Вчера мое поведение вряд ли можно было назвать безукоризненным. Я лишь надеялась, что это изменится, и он поймет, что от меня ему не стоит ждать какой-то подлянки.

А вскоре мысли и вовсе приняли совершенно другое направление. Как-то так само собой получилось, что, устраиваясь в седле поудобнее, я откинулась назад и уютненько так устроилась на груди Воина. И его рука, лежащая на моей талии, вызывала такие приятные ощущения…

Если бы еще не осознание того, что мы едем на чудовищной коняге, я бы и вовсе пребывала в каком-то полублаженном состоянии. На лицо то и дело наползала глупая улыбка. И так спокойно и хорошо было, словно, находясь в объятиях этого мужчины, я очутилась в надежном убежище. Знала, что он защитит от любой опасности, оградит от возможных трудностей. Даже само его присутствие дарило ощущение большей уверенности в себе и собственной судьбе.

И снова некстати лез в голову сегодняшний неприличный сон, в котором мы с Диором вдвоем купались в чистом красивом озерце в окружении тенистых деревьев. Оба абсолютно обнаженные. Но почему-то это не вызывало дискомфорта. Я не стыдилась своей наготы тогда, во сне. Хотела, чтобы крепкое мускулистое тело Диора прижималось к моему собственному, сильные руки ласкали и согревали своим теплом.

Поймала себя на том, что дыхание стало прерывистым, а от того места, какого сейчас касалась рука Диора, расползается тепло, отдающееся где-то внизу живота. Я поспешно заставила себя отбросить опасные мысли, пока Воин ничего не заподозрил. Даже отстранилась от него и села в пусть и менее удобной, но зато более нейтральной позе. Посмотрев на него через плечо, поймала задумчивый взгляд. И уже не смогла отвести глаз, чувствуя, как сердце бешено колотится, словно всполошенная пташка.

Глаза Воина потемнели, он тоже задышал чаще и хрипло спросил:

— Что-нибудь случилось? Ты устала? Можем сделать привал.

Я поспешно закивала, радуясь, что он придумал правдоподобную причину моего странного поведения.

Мы съехали с дороги и устроились возле раскидистого дуба, дающего достаточно тени от палящего сегодня совсем по-летнему солнца. Я обрадовалась возможности размять ноги и даже садиться сначала не стала.