Чужая страна

Том сунул распечатку переписки в сумку, вместе с остальными бумагами, нашел на подземном уровне вокзала общественный туалет, порвал все файлы на мелкие кусочки и спустил их в унитаз. Потом поднялся наверх, купил билет до Парижа, оплатив его карточкой Юниака, и сел в десятичасовой TGV.

Пришло время для маленькой беседы с Кристофом.

Глава 43

Четыре часа спустя Том сидел за столиком в ресторане Lipp и рассматривал фотографию Кристофа Делестра, взятую с его странички в «Фейсбуке». На снимке на нем были большие и очень темные солнечные очки, темно-бордовая футболка и шорты в стиле милитари. На вид Делестру было около тридцати; у него были фигурно выстриженные усики и маленькая бородка. Волосы на голове, уложенные с помощью геля, стояли торчком. Страница была закрытой, и это фото была единственным в открытом доступе. Пользователи «Фейсбука», как правило, придавали большое значение фотографии профиля и выбирали ее более чем тщательно. Веселый, общительный и крутой парень – вот что должен был сообщать о Делестре его снимок. Он смеялся и держал в пальцах папиросу-самокрутку; возможно, косячок, подумал Том. Никого другого в кадре не было.

Lipp на бульваре Сен-Жермен был настоящим парижским рестораном старой школы; Клэр полюбила его, когда здесь училась. Два раза она приводила сюда Тома. Они сидели рядом, всегда за одним и тем же столиком у окна, и наблюдали за верхушкой парижской буржуазии. С тех пор мало что изменилось. Официанты в черных пиджаках и белых фартуках, с неизменной улыбкой на лице, раскладывали по тарелкам steak tartare – сервировочная станция находилась недалеко от входа. Метрдотель в шелковой рубашке и безупречном костюме сдержанно приветствовал новых посетителей; свой неповторимый галльский шарм он приберегал для завсегдатаев. За два столика от Тома сидела пожилая вдова с черной шалью на плечах, украшенная примерно четырнадцатью килограммами драгоценностей в стиле ар-деко. Она вяло ковыряла вилкой салат «Нисуаз». Время от времени из-под скатерти высовывалась лохматая морда шотландского терьера, верного друга, лежащего у ног хозяйки. Том подумал, что эту собаку наверняка холят и лелеют куда больше, чем покойного супруга. Еще дальше, под заключенными в рамочки карикатурами на Катрин Денёв и Жака Кусто, сидели три дамы средних лет в костюмах от Шанель. Они были поглощены какой-то чрезвычайно интересной беседой. Том не мог слышать разговора, но живо представил себе, что бы сейчас сказала Клэр. Повинуясь стереотипам, она считала, что француженкам из высшего общества «не о чем говорить, кроме как о власти и сексе».

Том обожал Lipp, который воплощал для него настоящий дух «старого» Парижа, но сегодня ресторан вызывал в нем почти неприязнь. Он не мог думать ни о чем, кроме Клэр на борту самолета, летящего в Калифорнию. Скорее всего, в этот самый момент она наслаждалась точно таким же французским вином и такой же французской кухней, что и он. В салоне бизнес-класса, за который заплатил Ричард Куинн. На Лионском вокзале Том позвонил Клэр и оставил ей голосовое сообщение с просьбой подумать еще раз насчет поездки в Америку. Она тут же перезвонила ему сама и сообщила, что уже едет в Хитроу. В ее голосе Том различил нотки усталого торжества. Терзаясь от ревности, он чуть было не набрал номер Эльзы Кассани и не пригласил присоединиться к нему в Париже – просто чтобы побыть в обществе молодой привлекательной женщины и утешить свое уязвленное самолюбие. Вместо этого Том велел таксисту ехать в Lipp, заказал бутылку Nuits-St-Georges Premier Cru и стал обдумывать, что делать с Делестром.

Через час, допив вино, он расплатился, выпил чашечку эспрессо в Café Flore через дорогу и вошел в метро. Он доехал до станции «Перейр» в Семнадцатом округе; Том знал маленький уютный отель на улице Вернике. Свободен был только номер на двоих. Он расплатился карточкой Юниака – седьмая кровать за последние несколько дней. Комната была крошечной, с оранжевыми стенами и репродукцией Миро возле двери в ванную комнату. Окно выходило в маленький внутренний дворик. Выпитая за обедом бутылка не могла не сказаться: вещи Том решил не разбирать. Вместо этого он взял камеру, вышел на улицу и зашагал к Монмартру. По пути Том то и дело останавливался и фотографировал все, что попадало в кадр: уличные кафе, кованые фонари, свежие фрукты и овощи, выставленные в витринах. Солнце палило. Разумеется, это был только предлог, чтобы сфотографировать пешеходов и машины. Том был практически уверен, что после Марселя DGSE потеряла интерес к Стивену Юниаку, но камера помогала выявить возможное наружное наблюдение. Осторожность не помешает, подумал Том. Позже он собирался просмотреть снимки и выяснить, нет ли на них одних и тех же лиц или номеров автомобилей.