Чужая тень

Оглашение завещания назначили на десятое ноября, хотя Медянский хотел сделать это до выходных, поскольку в это время ещё шли школьные каникулы. По условиям, на оглашении завещания должны были присутствовать все родственники, включая дочь покойной. Теперь же пришлось пропускать занятия – а ведь усилиями Марины всё только-только наладилось, и в школу Софья вроде бы начала ходить как раньше с интересом, а не из-под палки. Но тёща оказалась непреклонна и настояла на определённой дате.

В нотариальную контору Медянский приехал заранее, а солидного гостя вышел встречать сам хозяин.

– Здравствуйте, Соломон Глебович.

– Здравствуйте, Андрей Викторович, – благодушная улыбка не сходила с лица толстяка, он даже имя-отчество умудрялся произносить так, словно обращался к младшему: «Андрюшенька». – Скоро всё закончится?

– В каком смысле? – тоже улыбнулся Медянский.

– Ну мы ведь с вами знаем и понимаем, что хотя дело ведёте вы, с юридической точки зрения принадлежит всё вам пока наполовину, – толстяк поводил в воздухе пухлой рукой. – Зато теперь всё окончательно ваше.

Медянский внешне остался невозмутим, пусть внутри при встрече с нотариусом каждый раз и посмеивался. Этот плешивый толстяк за шестьдесят был во многом реликтом девяностых, чуть ли не единственным действующим крупным нотариусом и юристом города, работавшим непрерывно все последние двадцать пять лет. Пережил массу известных и не очень известных широкой публике солидных людей города, в своих пухлых руках держал ниточки многих событий, происходивших и происходящих в Омске и области. В его сейфе хранилось много тайн, и поди узнай, когда и почему ему приспичит дёрнуть за какую-то ниточку, или погреметь костями чужих скелетов. Отсюда Соломон Глебович был абсолютно уверен, что при нужде способен прижать любого, а потому имеет особый статус… и не понимал, что времена давно поменялись. Это для хищников средней руки толстяк был по-прежнему опасен. Причём не в последнюю очередь благодаря тому, что его от наездов прикрывали серьёзные люди вроде Медянского, имеющие прямые выходы на мэра и губернатора. Действительно крупным акулам Соломон Глебович был опасен разве что болезненным и неприятным, но не смертельным укусом.

Однако юристом был до сих пор лучшим в городе, и нередко задействовать Соломона Глебовича получалось намного проще и выгоднее, чем бросать в бой целый юридический отдел. Тщеславие же и завышенное самомнение были одной из немногих слабостей Соломона Глебовича, чем Медянский и пользовался. Хоть внутри и посмеивался, видимость игры «старший-младший» соблюдал. Зато покровительственно относившийся «к мальчику» – такой большой человек, а тоже старого юриста опасается – толстяк в итоге работал над запросами Медянского намного эффективней, чем если ему просто заплатить.

Вскоре начали подъезжать остальные, и немаленький кабинет оказался заполнен посетителями. Вслед за матерью покойной в кабинет вошёл непонятный молодой человек. Медянский видел его в первый раз, и судя по выражению лица нотариуса, тот тоже не понимал, зачем явился этот неизвестный.

– Молодой человек, попрошу вас покинуть кабинет! – Соломон Глебович указал рукой на дверь.

Но тёща на это царственно сказала:

– Это мой адвокат, – ехидно усмехнулась тёща и добавила: – И он имеет полное право присутствовать при оглашении завещания.

Медянскому парень сразу не понравился. Одет хорошо и дорого. Начищенные до блеска туфли без единого пятнышка, хотя на улице грязь – явно прибыл на машине. Хорошая стрижка уложена, что называется, волосок к волоску. Круглые очки в золотой оправе придавали лицу адвоката серьёзность и уверенность. В руке кожаный портфель, покупку которого мог себе позволить далеко не каждый. Каждая деталь продумана и подчёркивает респектабельность – и это чуть ли не открытым текстом выдавало в нём мошенника. По-настоящему серьёзные люди за собой следят, выглядят прилично, но не гонятся за каждой мелочью, позволяя себе одеваться как им удобно и хочется, а не каким хотят видеть тебя окружающие. Если твой ежедневный доход в полмиллиона рублей, всем уже плевать, твой пиджак от Пьера Кардена или от Папы Карло.

– Да, – кивнул Соломон Глебович, проверив бумаги у парня. – Адвокат имеет право присутствовать при оглашении. Проходите и рассаживайтесь.

Довольно долго не могли рассесться, мать и сестра покойной пытались усадить Софью между собой, но им не давали Медянский и Дмитрий. На бодигарда тёща косилась особенно – этот с чего, ведь не родственник, но поскольку нотариус его допустил, то значит так и положено. Та же Марина осталась ждать за дверью.