Чужая тень

В первое утро после возвращения домой Софья проснулась словно от толчка. Она резко села на диване и недоумевающе оглянулась, не понимая, где она и почему укрыта одеялом. По утрам мама её будила, кормила завтраком и отвозила дочь в школу на своей машине – в отличие от папы водить она предпочитала сама. Да и от услуг охранника всегда отказывалась. Впрочем, на этом отец Софьи тоже не настаивал, насколько дочка знала – и сам разъезжал с бодигардом исключительно для престижа. Дальше мама возвращалась домой, если папа не уезжал в командировку и не засиживался на работе до утра, а ночевал дома –кормила мужа завтраком и провожала в офис. Сама же занималась своими делами, после чего отправлялась в школу за дочерью. Она же с шестого класса возила дочь по секциям, предпочитая больше не скидывать это дело на наёмную няню. Сегодня же всё было как в кривом зеркале, потому что за столом обнаружился папа. Несмотря на ранний час, он пил кофе, а рядом стояла уже поделённая на порции горячая пицца из доставки.

– Собирайся и ешь. Пора возвращаться в школу, и так месяц пропустила. Сегодня тебя отвезёт Дмитрий, а с завтрашнего дня решим.

– Хорошо.

Остальной завтрак прошёл почти в молчании, за исключением ничего не значащих дежурных фраз, и Софья никак не могла для себя решить: хорошо ей сейчас или нет? Папа вроде бы встал и даже помогает ей собраться, но дальше он опять скинет её на других людей, а сам будет пропадать на работе. И ещё почему-то из головы никак не желали уходить события из прошлого.

Вот Софья, несмотря на собственную комнату, вернувшись из школы, раскладывает учебники в столовой, вперемежку с чайником, из которого идёт ароматный запах чая, конфетами и печеньем. Рядом на том самом тигровом диване – мама. Рядом, но и непонятно где, сидит, погруженная в одной ей известные мысли, безразлично следит то ли за очередным сериалом, то ли за дочерью. И когда отвечает на вопросы, а она всегда отвечает, всё равно видно – мыслями она очень далеко и непонятно с кем.

Раз в два-три дня мама, уже ближе к вечеру, преображалась, сбрасывала апатию, становилась полна энергии. Говорила:

– Котёнок, маме нужно прогуляться.

– Можно я с тобой? – раньше спрашивала её Софья.

– Нет, я одна, – говорила мама и уходила в свою комнату.

Выходила она уже одетая в красивое платье, накрашенная, благоухающая дорогими духами:

– Не скучай, – мимолётный взгляд на дочь, – я скоро буду дома, – и за мамой захлопывалась дверь.

Очень быстро Софья начала воспринимать эти непонятные прогулки как само собой разумеющееся, даже что-то обязательное. Примерно как то, что папа каждый день ходит на работу. Больше никогда не пыталась упрашивать маму взять её с собой. Разве что, когда мама её пыталась оставлять с няней – добилась права ждать в одиночестве. Возвращалась мама домой, когда дочка уже лежала в своей постели, но не спала. Софья никогда не засыпала до тех пор, пока мама не возвращалась. Мама аккуратно входила, целовала дочку в лоб. От мамы при этом пахло дорогим спиртным, примешивался аромат чужого одеколона, смешавшегося с её духами. Софья никогда не спрашивала – почему, всё равно ответов не будет. Но каждый раз мечтала: скоро и она вырастет, станет взрослой, и тогда они смогут поговорить с мамой. Тогда у мамы больше не будет от неё тайн. Сегодня куда и зачем она ходила для Софьи уже не секрет – но и мамы больше нет.

Идти в школу не хотелось вообще, но возразить девушка не успела, да и не рискнула. Как раз приехал телохранитель и доверенное лицо отца, и при нём ругаться и протестовать она постеснялась. День же словно продолжал над ней насмехаться, повторяя обычные события, но как будто отражённые в кривом зеркале. Дом хоть и был трёхэтажный, но часть первого этажа и пристрой были отведены под парковку. Обычно с мамой они спускались в гараж по внутренней лестнице, садились в мамину оранжевую «шкоду» и только потом ехали. Сегодня чёрная «тойота» ждала снаружи, а запахнуть куртку девушка даже не подумала. На улице же ветер гнал последние осенние листья, радостно забрался сквозь расстёгнутую молнию и захолодил лёгкие, обжигая горло так, что Софья аж закашлялась. Когда села в тёплую машину, то поняла, что руки дрожат от холода. Но и дальше всё было не то и не так. Мама всегда включала поп-музыку или что-то инструментальное, Дмитрий же ехал в тишине, лишь пару раз что-то тихонько начал мурлыкать себе под нос.