Чужая тропа

– Повернись в другую сторону. – приказала воспитательница.

Мальчик вздохнул, но послушно перевернулся.

Катрин покачала головой и встала размять ноги. Что-то гложило ее целый день, но что именно она никак не могла понять. Может быть сны? Но за всю свою жизнь она настолько привыкла к ним, что вряд ли они хоть как-то влияли на ее настроение. Нет, здесь было что-то иное. Катрин привыкла доверять интуиции. В детстве она не раз спасала или предупреждала ее о всякого рода неприятностях. Самое показательное происшествие произошло около пятнадцати лет назад. Тогда она была еще совсем ребенком. Ее немногочисленная семья – отец, мать, Катрин и Тэки жили достаточно далеко отсюда – на севере Мексики, очень близко к американскому штату Техас. Отец в те годы работал на стройке и частенько пропадал по выходным. В ту субботу он так же должен был выйти. Но ночью, что-то разбудило Кэтрин, она проснулась, вся дрожа от страха. Ее смуглую кожу покрывали капельки холодного пота, сердце билось по меньшей мере в два раза чаще, чем обычно. На часах было два пятнадцать. Она вскочила с кровати и около получаса металась туда-сюда по комнате. Сама, не понимая, что с ней происходит она заревела от страха и чувства безысходности, да так громко, что и мать, и отец проснулись и прибежали ее успокаивать. Когда слезы прекратили литься из ее глаз, она долго молчала и всхлипывала, а потом… вдруг неожиданно для самой себя выкрикнула:

– Не ходи сегодня на работу папочка, пожалуйста, не ходи! – после этих слов Кэтрин снова заревела.

Окончательно успокоилась она только после того, как отец крепко обнял ее и пообещал остаться дома. После этого Кэтрин почти тут же уснула крепким сном. Проснулась она ближе к вечеру. Никого дома не было. Тишина надавила на ее детские ушки с такой силой, что она зажмурилась от столь неприятного и непривычного чувства. Кэтрин поднялась с кровати и в одной пижаме, босыми ногами прошлепала в спальню родителей. На полу были разбросаны мамины вещи: ее халат валялся в самом центре комнаты, тапочки находились по разным углам, шкаф распахнут, и вся одежда из него была вывалена. Кэтрин с ужасом смотрела на беспорядок, которого никогда не видела в этом доме. Она тихо, словно боясь кого-то разбудить, закрыла дверь и тихонечко прошла на кухню. На плите стояла сковорода с недожаренными овощами. Кэтрин догадалась, что мама куда-то в спешке собиралась. Девочка не стала завтракать, она вернулась в свою комнату и до глубокой ночи просидела на кровати. Вечером пришла мама, заплаканная и какая-то тихая. Кэтрин, обычно встречающая родителей с работы, в этот раз даже не пошевелилась, а лишь повернула голову, когда двери детской заскрипели, и мама протиснулась в комнату. Она не стала включать свет, а просто села на один из стульчиков дочери.

– Кэти… – тихо проговорила мама.

Девочка подняла глаза. И угрюмо уставилась на мать.

– Сегодня кое-что произошло, Кэти…

Да в тот день действительно кое-что произошло. На стройке обвалился один из этажей и пятеро строителей, включая отца Кэтрин, были погребены под завалом. Все, кроме одного счастливчика погибли на месте. (Впрочем, его сложно было назвать счастливчиком. Им оказался очень хороший друг отца. Его отвезли в больницу, и он находился в критическом состоянии. Врачи как могли боролись за его жизнь. Спустя две недели он, наконец, очнулся, но остался инвалидом без надежды на возвращение к нормальной жизни. А еще через два месяца жена нашла его мертвым в собственной спальне. Наглотался таблеток. Никакой предсмертной записки Октавио не оставил, но все было понятно и без объяснений.)

Мама постаралась как можно более осторожно и спокойно донести до дочери эту информацию, но в конце повествования ее голос заметно задрожал.

Кэтрин очень долго молчала. Прошло, наверное, по меньшей мере около получаса, прежде чем дочь заговорила.

– Во сколько это произошло? – только и спросила она.

Мама ожидала чего угодно: слез, истерики, апатии…любой реакции, но никак не этого вопроса.

– Я не… – она вздохнула, – мне позвонили около половины третьего. Кажется, это случилось в два пятнадцать.

– Понятно. Тэкито уже знает?

Тэкито. Так звали младшего брата Кэтрин. В тот год ему только-только исполнилось четыре, и он пока беспечный и не привязанный к школе проводил время у бабушки по материнской линии.

– Пока что нет, но завтра с утра я позвоню бабушке.

Кэтрин кивнула, легла на кровать и отвернулась к стенке. Мама оставила ее одну.

В ту ночь она не пролила ни единой слезы. Все слезы она пролила прошлой ночью, когда отец был еще жив… Что уж теперь плакать. Она оплакала его заранее, теперь же у нее было чувство, что несчастье произошло когда-то давно, и рана на душе уже немного затянулась, хотя все так же болела.