Чужая в чужом море

— В море много путей, — заметил Накамура, — И японским военным кораблям не разрешено пользоваться теми, которые проходят через акваторию Меганезии. Ищите пути в обход.

— Что это значит? — возмутился Итосуво, — Ваша организация не признана международным сообществом, и она не может ничего разрешать или запрещать!

— Как показала практика, может. Хотелось бы надеяться, что вашим военным хватит одной А–бомбы. Если нет — мы готовы повторить столько раз, сколько надо.

— Это… — Итосуво сбился и начал снова, — Это угроза? Вы думаете, что ваша организация может безнаказанно угрожать государству, входящему в Большую Семерку?

Накамура сделал паузу и спокойно ответил:

— Мы не угрожаем. Мы реализуем естественное право сообщества людей на защиту мест своего обитания. Если кто–то хочет наказать нас за это и навязать нам присутствие своих вооруженных сил, то пусть сначала спросит свой народ. Народ Японии знает, от кого на самом деле исходит угроза: от дурных правителей, которые отправляют армию и флот в чужие земли и моря. Народ больше не хочет вздрагивать от ужаса, глядя в небо.

— Да вы просто безумец! — заявил премьер.

— Я просто реалист, — поправил координатор, — И вы в этом убедитесь, если включите TV.

…

Завершив общение с японским премьером, Накамура встал, подошел к открытому окну и крикнул: «Рокки, выложи, пожалуйста, на сайт решение Верховного суда «О ядерной самозащите» и аудио–файл моего диалога с Итосуво. И еще, если тебе не сложно, свари, пожалуйста, крепкий кофе. Я бы сварил сам, но у тебя получается намного вкуснее».

Постановление, вскоре появившееся на правительственном сайте, было лаконичным:

«Рассмотрев заявление жителей сектора Йап о защите от вторжения флота государства Японии в их акваторию, Верховный суд установил: Военная администрация государства Японии с 1914 по 1944 контролировала Йап, и практиковала невыносимое насилие над жителями. Сейчас государство Японии управляется той же королевской семьей, которая назначала администрацию в 1914 -1944. Жители Йап, очевидно, окажутся в опасности, если государство Японии будет действовать их секторе. По Великой Хартии каждый житель Меганезии находится под безусловной защитой, которая не зависит ни от какой политики, ни от какой дипломатии, и осуществляется любыми средствами без всякого исключения (т.е., в частности, атомным оружием, которое следует применять против военной силы, военной индустрии и служб государства, принимая разумные меры для предотвращения гибели мирных жителей. В случае прямой военной агрессии, когда нет времени на обсуждение, атомное оружие должно применяться вооруженными силами немедленно. Решение принято Верховным судом, утверждено Конференцией окружных судов, и является прямым приказом правительству и вооруженным силам Меганезии».

Иори Накамура часто говорил, что Рокки Митиата варит кофе лучше всех на этой планете, а может, во всей галактике. Вот и сейчас, после первого же глотка, он почти забыл о том, что последний раз ему удалось выспаться дня 4 назад. Или с тех пор уже прошла неделя?

Так или иначе, координатор чувствовал, что дело приближается к развязке. Телеведущий токийского «NHK General TV» на экране выглядел, как жертва тяжелого похмелья: у него дрожали руки и срывался голос. Вероятно, его беспокоило то, что студия NHK относится скорее к «службам государства», чем к «мирным жителям». Перспектива оставить след в истории в виде тени на бетоне (подобно теням людей, испарившихся на Айонском мосту в Хиросиме, 6 августа 1945 в 08:15) его не очень привлекала. Людей, которые собрались в центре Токио, эта перспектива привлекала еще меньше. Судя по числу демонстрантов, содержанию плакатов и растерянности полисменов, тут все было очень серьезно.

У студентов на лицах краской была написана цифра «9» (номер статьи Конституции 1947 где сказано: «Японский народ на вечные времена отказывается от войны как права нации, а также от угрозы или применения вооруженной силы для разрешения международных споров. Никогда впредь не будут создаваться сухопутные, морские и военно–воздушные силы, и другие средства войны. Право на ведение государством войны не признается»).

На площади, в ста шагах от парадного входа парламента шла драка: полиция пыталась отнять у демонстрантов чучело премьера Итосуво, которое те хотели то ли поджечь, то ли повесить. Потом показали самого Итосуво вместе с каким–то адмиралом – видимо, они пытались что–то объяснить, и видимо, у них это плохо получалось.

Только Накамура успел порадоваться, что реакция публики на его бывшей родине та, что и ожидалась, как Рокки сообщила «Тут тебя спрашивает по фону тип, который говорит по–английски с жутким акцентом. А я не понимаю по–японски». Координатор взял трубку, буркнул «Moshi–moshi!» и услышал: «Gomen nasai Iori–san. Vatasi va Seko Amare…».