Читаем Чужая в чужом море полностью

Чужая в чужом море

— Ты хочешь сказать, — уточнил Керк, — что ее принесли в лагерь, а потом не стали жрать? Просто выбросили? Ты сам–то веришь, что неолитический охотник выбросил сто фунтов мяса? Ты в учебнике по экоистории глянь, как там обстояли дела с хавчиком.

— Так пума же несъедобная.

— Почему несъедобная? Это — та же кошка, а китайские китайцы едят кошек. Твои слова?

— По ходу, вроде так, — начал Рон, готовя следующее возражение, и в этот момент «пума», неожиданно придя в себя, сильно укусила его за плечо, воспользовавшись его коротким замешательством, соскользунула на землю и попыталась дать деру.

Понятно, что ничего у нее не вышло. Керк, будучи настороже, небрежно подсек ее носком левой ноги под колено (отчего она кувырнулась носом в землю) и, пока она еще летела, рефлекторно добавил ей вторым движением ноги — по печени.

— Эй, — возмутился Рон, — Зачем ты буцкаешь мою пуму? А еще фельдшер!

— Где пума? Какая пума? Лев, что ли? – выпалил Уфти, материализуясь рядом, как будто из воздуха, — Я ни хрена не видел никакого льва.

— Да нет, это мы про доисторических ковбоев говорили, — пояснил Керк, — а эта пума… В смысле, эта дура, цапнула Рона зубами, и…

— Ты ей ливер не отбил своим копытом? – с некоторым беспокойством перебил его Рон, присев на корточки рядом с «отходом войны», — что–то она совсем бубликом свернулась.

— Я же не сильно, только для контроля…

— Угу, — буркнул Уфти, — Я твой пинок вон оттуда слышал. Тебе — не сильно, а в ней 80 фунтов, а не 200, как в некоторых скандинавских дубах, не буду тыкать пальцем… Эй, Пума, ты как, живая вообще?

— Говори на pidgin, — сказал Рон, — она на lifra не понимает.

— Все она понимает, — отрезал «настоящий папуас», — я по глазам вижу.

…Ее звали иначе, и она не понимала, почему эти солдаты, говорящие на странной смеси инглезо и португало, называют ее чужим именем Пума. Сначала она поняла так, что они собираются ее съесть. Тогда ясно, почему ее не убили: в полуденную жару мясо быстро портится. Но она поняла неправильно. Ее не убили потому, что приняли за другую. За какую–то Пуму. Если отзываться на это имя, то и дальше не убьют. Может быть, ей даже отдадут блистер с полутора таблетками. Автомат и нож не отдадут – но блистер…

— Дайте таблетку.

— Я же вижу: понимает! – воскликнул Уфти, и добавил, — Ты, Пума, извини, но таблетку мы тебе не дадим. Ты их и так переела. И вообще это – говно. И еще у нас инструкция.

— Тогда я умру, — сказала она.

Рон покачал головой

— У тебя, Пума, неправильный настрой. Если будешь давать себе такую установку, то и правда склеишь ласты. А оно тебе надо? Пошли лучше поедим. До базы… В смысле, до деревни, уже рукой подать. Там хавчик… В смысле, еда. Есть хочешь? По ходу, должна хотеть. Когда ты последний раз ела? Что, уже не помнишь? Вот то–то же.

Он вновь забросил ее к себе на плечи. У него за спиной, Уфти вопросительно глянул на Керка. Тот сделал движение глазами влево и вниз. На сленге их команды это значило: не жилец. Этот случай ничем не отличался от трех предыдущих, которые Керк наблюдал в последнюю неделю. Разве что, пол. Обычно считается, что женщины более выносливы, чем мужчины, но это верно лишь для узкого круга факторов. Опиатная абстиненция туда не входит. Она одинаково смертельна для обоих полов – по крайней мере, в этом возрасте и при этих условиях (когда наркозависимость развивалась на фоне недоедания и стресса).

— Жалко девчонку, — вздохнул Уфти.

Рон обернулся и укоризненно проворчал.

— И вы туда же! Я человека отговариваю, а вы… Пума, ты их не слушай. Это у них шутки такие, не по теме. Скандинавские папуасы – что с них взять. Этнокультурная специфика.

— Во, задвинул! – искренне восхитился Керк.

…