Чужая в чужом море

Некоторые этнографы считают, что баджао произошли от какого–то из племен утафоа или маори, в глубокой древности заброшенного далеко на северо–запад от старой Гавайики. Мифы баджао говорят об урагане, отогнавшем плавучие дома их предков на Калимантан. Если это так, то историческая родина баджао — меганезийские Каролины. Численность «настоящих баджао» (т.е. не смешавшихся с малайцами или филиппинцами, не осевших на берегах, а продолжающих следовать традиции морских бродяг) - примерно 40 тысяч. Они всегда «за бортом суши» — т.е. четко дистанцированы от общества жителей берега, вдоль которого они кочуют, или вблизи которых они оседают на некоторое время. Их отношения с берегом исчерпываются меновой торговлей — жемчуг, рыба и моллюски на древесину, ткани, металлические инструменты и оружие. Если называть вещи своими именами, то баджао – живут на уровне каменного века, примерно как 20.000 лет назад.

О таких вещах, как письменность, они имеют лишь самое общее представление, их дети вообще не получают образования, а их обычаи и религия соответствуют палеолиту. Когда в XV веке на малайском Калимантане к власти пришли арабские исламисты, баджао, не желавшие жить по–мусульмански, откочевали на север, к острову Минданао и архипелагу Сулу. Когда в середине XVI века Минданао завоевали кастильские бандиты, сделали там часть империи Филиппа II (Филиппины), и стали силой обращать жителей в католицизм (который был так же противен баджао, как ислам), морским номадам пришлось прятаться в буферной зоне моря Сулавеси, между двух огней. С XVII века Филиппины стали ареной непрерывных войн за раздел и передел мира между «великими державами», и баджао на время оставили в покое. В середине XX века Филиппины получили независимость, и там началаись баталии между бандами католического, исламского, и маоистского толка. Та банда, которая в данный момент партизанила, пряталась среди морских номадов, и затем они попадали под удар правящей банды в рамках борьбы против партизан–экстремистов. В начале XXI века власти Филиппин навели относительный порядок в стране, и занялись ассимиляцией баджао, принуждая их к оседлости, благам цивилизации и католическим обычаям. Вероятно, у чиновников в Маниле были лучшие побуждения, но практически получилась попытка изнасилования маленького этноса, под флагом культуртрегерства. Баджао начали понемногу кочевать к востоку, где формировались свободные островные территории Микронезии и Палау, впоследствие вошедшие в Конфедерацию Меганезия.

Разумеется, в Меганезии тоже занялись приобщением баджао к благам цивилизации, но крайне тактично. Вообще–то тактичность в таких делах совершенно не характерна для меганезийцев. Меганезию 8 раз обвиняли в «акциях с целью уничтожения религиозно–этнической группы, как таковой» — статья II Конвенции ООН 1961 года «о геноциде». Меганезийская судебная расправа с ортодоксальными общинами мусульман и христиан, вызвала возмущение во многих странах и в авторитетных международных организациях.

С баджао все было наоборот. Крис стал было объяснять связь тактичного отношения к баджо с принципами Хартии и с культурой Тики, но его отвлекли текущие дела. «Йети» подошел к терпящей бедствие лодке на дистанцию прямой видимости. События начали развиваться так стремительно, что я понимала происходящее лишь в общих чертах.

Мачты с узким парусом на лодке уже нет — видимо шторм снес и то, и другое, но ребята еще держатся. Они каким–то немыслимым способом заставляют свою пирогу катиться с одной из исполинских волн. Потом, после того, как гребень накрывает их, выныривают и разворачивают утлое суденышко так, что оно долго катится, будто бы убегая от гребня следующей волны. Тут, как я поняла, RedYeti вошел в глубокое пике — изображение лодки на экране стало быстро расти, а затем двое в лодке сделали невероятную вещь: несмотря на сокрушительную силу ветра, они встали во весь рост, держась друг за друга. Возможно, Фидэ на что–то подобное и рассчитывал, выводя «йети» на такую позицию, а Ион был уже готов к выстрелу и держал лодку в прицеле fishnet–launcher. Крупноячеистая клейкая сеть накрыла обе «цели». Через секунду на экране остался только надвигающийся гребень волны, а потом он резко провалился вниз — «йети» на полной тяге свечкой уходил в небо. Я вздрагиваю, представив, что должны чувствать два человека, висящие в сети, на тросе под брюхом взмывающей в небо машины, под ударами ураганного ветра.