Чужая в чужом море

Примерно через час Ллаки выдохлась. Попробуйте–ка сами поплясать, двигаясь всем телом, как сворачивающаяся в кольца змея, как скачущая антилопа, как охотящаяся пантера, при 40–градусной жаре, под застрявшим в зените экваториальным солнцем, босиком, на твердой и раскаленной глине деревенской площади, в стремительном и рваном ритме тонга–тау–олунга – и увидим, что от вас останется через час. Стихийный деревенский праздник продолжался уже сам собой. Барабан перешел к предводителю макасонской милиции, а место танцовщицы заняла другая девчонка (тоже ничего себе). Никто не обратил внимания, что Ллаки, Эстер и команданте, переместились на другую сторону площади, в тень от огромной толстой ветви одного из слоновых деревьев.

Ллаки уселась, прислонившись спиной к стволу дерева, и закурила стрельнутую у кого–то сигарету, всем своим видом показывая: «что могла, я сделала, теперь пусть взрослый дядя команданте решает оставшиеся проблемы». Команданте Хена совершенно не представлял, что делать. Эстер из Аризоны была его ровесницей, но его жизненный опыт отличался от ее жизненного опыта, наверное, так же, как если бы они выросли на разных планетах.

«Как бы сейчас поступил папа? – думал он, — Папа бы, конечно, спросил совета у богов.

Inu a Tanu tiai reva a moana!
Maui a Pele ho–i hiva!
Fetia pahi au ata opani!
Ha–o a horo–a oro–metua e haera i–au!

Ину и Тану хранящие небо и океан!

Мауи и Пеле держащие мир!
Мою путеводную звезду закрыло облако!
Прошу, дайте мне совет, куда идти!

Папе проще, боги ему подсказывают. Не всегда, конечно, но довольно часто. Хотя, тетя Джой считает, что это не боги, а вроде медитации, или аутотренинг, если по–научному».

Эстер внимательно посмотрела на старлея, а потом тихо и нерешительно спросила.

— Вы сейчас молились?

— Умгх, — выдохнул он, — Ну, как вам сказать. На самом деле, я вспоминал, как это делает мой папа. А почему вы так подумали?

— Губы, — сказала девушка, — Они по–особенному шевелятся, когда человек молится.

— Да? По ходу, у меня была мысль попросить совета… У моего папы это получается.

— Попросить совета у бога? – уточнила она.

— Ну… (он вспомнил, что у римских католиков какое–то нервное отношение к тому, что богов может быть больше одного)… В общем, да.

— О чем?

— О том, как вам помочь. Мне ничего в голову не приходит. Такая ситуация.

— Я слышала, вас называют «команданте». Вы – командир каких–то солдат?

Хена растерялся. С одной стороны, не отрицать же очевидные вещи. С другой стороны, у Эстер такие ассоциации с солдатами… Хрен его знает, как она отреагирует. Тут Ллаки, лениво затушив окурок о грунт, лаконично сообщила.

— Хена — команданте наших солдат. А тех солдат он вчера убил.

— Это правда? – спросила Эстер.

— Ну… (старлей вспомнил, что у римских католиков сложные ритуалы и табу о том, как и кого убивать)… У нас была задача ликвидировать бандформирования. Это мы и сделали.

— Ликвидировать – значит убить?

Он кивнул.

— И много вы… ликвидировали?

— По оперативной оценке, около четырех тысяч, — сказал Хена, — Мы не считали.

— Расскажите, как это было, — попросила она.

Несколько секунд старлей колебался, а потом решил: если изложить, как в оперативном рапорте, то психотравму это не усугубит: все неаппетитные подробности за кадром. Его рассказ продолжался минут 20, и был так нейтрален, что его можно было безбоязненно включать в детскую книжку. Правда, детей вряд ли увлек бы однообразный сюжет, где кто–то выдвигает в такой–то квадрат столько–то единиц, а кто–то другой уничтожает их с помощью каких–то аббревиатур (вроде как стирает нарисованные единички ластиком).

— А раненые? – спросила она, когда рассказ завершился.

— После боя у нас было 17 убитых и 30 раненых, — сказал Хена, — еще 6 мы потеряли до эвакуации. 13 эвакуировали, а 11 – это парни, которые с вами на медпункте.

— Я имею в виду тех раненых, — уточнила она.

— Ах, тех… Ходячих мы зачистили из HRL, а лежачих зачистила природная фауна.

— HRL – это…?

— … Винтовка–полуавтомат с лазерным целеуказателем.

— А что вы сказали о природной фауне?

— Она их сожрала, — пояснил он.

— Живых? У вас на глазах? И вы им не помогли?

Он пожал плечами:

— А зачем?

— Зачем, — повторила Эстер, — Раньше я понимала, а теперь… Как вы думаете, Хена, богу есть дело до всего этого? До вас. До меня. До тех, кого вы убили, или заживо скормили гиенам? Вообще до кого–нибудь? Или мы ему, на самом деле, безразличны?

— Извините, Эстер. Вопросы религии — это не мое. Есть там что–то, или нет, и как оно устроено… По–моему, нам лучше самим заниматься своими делами. Так надежнее.

— Вы читали Сартра, «Дьявол и господь бог»? – спросила она.

Хена покачал головой.

— Нет. А про что это?