Чужая вина

– Вы уже два дня, как муж и жена. В течение получаса эта запись появится во всех нужных базах. Но фамилия Марте оставлена ее, Морозова. – Отчитался Хозяин о проделанной работе.

– Ну, с этим теперь можно и поработать. Чисто юридически…, нужно оформить Антона, как оборотня. – Потер ладони Павлов.

– Так он внесен в нашу внутреннюю базу. У него в двадцать лет как крыша съехала, он четыре месяца по горам носился, старался в город не заходить, пока не отпустило, тогда и внесли. Да и Макс потом у него кровь исследовал. Видимо, лекарство на основе крови оборотней очень сильно подействовало на него и дало такой результат. – Пояснил Николай.

– Тогда проблем вообще не вижу. А теперь нам нужно все описать так, чтобы комар носа не подточил. – Валерий Трофимович вновь взялся за ручку. – Итак, начнем!

По ходу обсуждения я неожиданно узнала, что Эвелина наказана тем, что на год остается работать санитаркой в Березкино под присмотром оборотней. А еще выяснилось, что вокруг моего дома накануне похищения ходил водитель большегруза, один из тех, которые развозят продукцию из Мая по аптечным складам. Он, кстати, и навел Морозова на Эвелину. В общем, его допросили с пристрастием и сейчас он ждет своей участи, которая будет зависеть, в том числе, и от нашего выстраданного сегодня опуса.

Данное сочинение мы писали два часа к ряду и извели почти пачку бумаги, придумывая формулировки и последовательность действий. Когда все было готово, Павлов нам зачитал получившийся документ.

– Съезди на завод, отдай Глафире. Если есть какие-то неточности, она все исправит. – Велел Николай, прослушав историю, где Антон, заручившись поддержкой руководства части, отправился на выручку жены, которой угрожала смертельная опасность. Ну-у, и я там сама в состоянии аффекта перебила половину недругов. И вообще, я толком ничего не помню, потому что мне вкололи какую-то дрянь.

Когда все ушли, я еще несколько минут просто сидела, даже не пытаясь встать. Хотя, надо было бы проверить Адама, позаниматься с ним, но внутри поселилась какая-то опустошенность.

Из оцепенения меня вывел звонок телефона. Вероника. Я огляделась и, к своему удивлению, не нашла Антона в кабинете. То есть я тут одна сидела?

– Да? – Ответила настороженно.

– Мам, что у вас там происходит? – Вероника почти кричала в трубку. – Дядя Тарас приехал, охрану приказал усилить. Клавка тут с ума сходит из-за такого количества народу, всех в чем-то подозревает. Даже ночевать в моей спальне сегодня осталась, телефон отобрала, только сейчас отдала. На работу меня не отпустили…

– Все хорошо уже. – Попыталась я успокоить ее.

– Да как же хорошо, когда такое происходит? – В голосе дочери послышались слезы.

До меня наконец дошло, что Вероника за нас всех очень переживает. И за меня тоже. Господи, ну почему я такая дура? Мои дети меня любят. Очень любят. А я мечусь в своем сознании, представляя всех бесчувственными монстрами и ставя эти свои мысли выше чувств родных мне людей. Эгоистка махровая. Идиотка непроходимая.

– Дорогая моя, успокойся. – Мягко сказала я. – Меня вчера просто похитили… ненадолго.

Вероника шумно выдохнула.

– Это отец? – Спросила она и, не дожидаясь моего ответа, резко заявила. – Я убью его! Я знаю, что это он. Я Каверина подговорю, и он его найдет и прибьет…

– Не надо никого подговаривать, – попыталась вклиниться я в ее экспрессию.

– Да как же не надо-то? Не защищай его, мама. Он сам…

– Он уже мертв. – Выдавила я из себя. – Вчера… я сама его… – У меня горло перехватило и договорить я просто не смогла.

– Ох, – Вероника, наконец, услышала меня. – Мам, ты как? Мам, ты, главное, не переживай. Он же сам на тебя напал. Ведь это он тебя похитил?

– Да, – мне хотелось как-то оправдаться перед дочерью, но подходящих слов я найти просто не могла.

– Ну вот. Не вини себя. Ты защищала себя. Ну, и нас. Уверена, что и Вера только обрадовалась. Хорошо, что Ефим эту мразь толком не знает. Надеюсь, что его сожгут и закопают где-нибудь в лесу, чтобы никто не видел. – Она вдруг замолчала на несколько секунд. – Мам, тебе помощь какая-нибудь нужна? Хочешь, я приеду?

Я стерла побежавшие по щекам слезы благодарности.

– Мне психолога бы…, – сказала тихо. – Но в Май вряд ли кто-то захочет ехать…

– Ты знаешь, есть у меня такой человек. Я тебе точно скажу через несколько дней, поедет ли он. – Выдала она через минуту раздумий. – Так что все будет хорошо.

Я вдруг вспомнила, что еще кое о чем мне нужно ей рассказать.

– А еще я вышла замуж. – Выпалила и закрыла глаза, готовясь к неизбежному.

Вероника закашлялась, кажется, воздухом подавилась.

– За кого? – Прохрипела она, едва пришла в себя.

– За Антона. – Обреченно сообщила.

Вероника молчала минуты две.

– Это который у Веркиного страшного мужа водителем работает? – Я по голосу слышала, что дочь недовольна моим выбором.

– Да, – ответила уже тверже.

– Мам, он же молодой совсем. Как ты с ним…? А если он альфонс какой-то? – Зачастила она.