Чужая вина

Нелл встала с кровати. Родная дочь ее разочаровала, впервые в жизни разочаровала по-настоящему.

— Ты говоришь как маленький ребенок. Никто никогда тебя не обманывал на этот счет. Но, как тебе самой должно быть известно, Клэй твой настоящий отец во всех смыслах, за исключением биологического.

— Это исключение только подтверждает правило, мама и папа.

— Твою грубость ничем нельзя оправдать, — сказала Нелл. — Скажи на милость, что происходит?

— Ничего, — сказала Нора, закрывая глаза. — Все классно.

В комнате повисла тишина. Свет из коридора отражался в глазах игрушечных зверей: медведя, львов, тигров, слонов, жирафа. Наверху обезьянки зашевелились в потоке воздуха.

— Пускай отоспится, — тихо промолвил Клэй. — Потом поговорим.

Спустившись, Нелл прослушала сообщение на автоответчике и перезвонила декану. Тот исключил Нору за пропуски уроков истории, что являлось нарушением условий испытательного срока.

— Истории? — Странно. История всегда была любимым предметом Норы, на первом курсе она даже выиграла приз за знания в этой области — биографию Самюэла Адамса.

— Вообще-то она пренебрегла всеми занятиями, — сказал декан. — Просто так сложилось, что отчет преподавателя истории я получил первым.

— А ей не могут дать еще один шанс? — спросила Нелл.

— Это и был ее «еще один шанс», — отрезал декан. — В прошлом семестре она тоже пропустила много занятий. Впрочем, не так много, как сейчас. Она вам разве не рассказывала?

Клэй наблюдал за женой, сидя на другом конце стола. Нелл промолчала.

— Нора может подать документы на повторное поступление следующей осенью, — сказал декан. — Мы же видим, что она очень умная девушка.

— Что… — начала Нелл, но осеклась. И вдруг выпалила: — Что с ней случилось? — Довольно нелепо, что такой вопрос мать задает декану.

Последовала долгая пауза. Наконец декан процедил:

— Некоторым детям, ну… Им нужно время, чтобы найти себя.

Нелл повесила трубку. Они сели в машину — не в патрульную, а в пикап Клэя, так как это было их личное дело, — и отправились в автосервис Йеллера, чтобы взглянуть на «миату» — подарок Норе к окончанию школы, купленный новехоньким неполных два года назад.

— Я бы не сказал, что машина не подлежит ремонту, — успокоил их Йеллер. — Ваша дочь не пострадала?

— Нет.

— А это главное, я всегда так говорю. Завтра утром я пришлю к вам монтажника.

Они поехали домой.

— Она врезалась в припаркованную машину, прежде чем Тимми успел ее остановить, — сказал Клэй. — А потом попыталась уехать. Будь это кто-то другой, мальчуган точно надел бы на него наручники.

— О боже. — И тут Нелл осенило. — Что ты имеешь в виду?

— Норе могли бы инкриминировать по крайней мере три нарушения. Это не считая вождения в нетрезвом виде.

— А тест на алкоголь он ей делал?

Клэй мотнул головой.

— Он вообще не завел протокола. Но я не стал бы его винить.

— В смысле?

— Ты же сама знаешь, как нужно было бы поступить.

— Ох, Клэй… Ты ведь видел ее, видел, как уязвима она сейчас. Она бы не выдержала всего этого — разбирательств, судов, штрафов и прочего.

— Но если бы на ее месте оказалась другая девушка…

— Я знаю. И знаю, насколько ты… принципиальный человек. Мне ли не знать? Но ты же сам говорил, что любая ситуация предоставляет свободу действий.

— Совсем небольшую. И в разумных пределах.

— Нора ни разу не попадала в аварии. И, разумеется, мы сами отберем у нее права, а срок определишь ты.

Клэй замолчал.

— К тому же никто не пострадал.

На шее у него пульсировала жилка.

— Я переживаю за нее, Клэй. — Переживания имели физическое проявление — Нелл не хватало воздуха, словно она тонула.

— Я тоже. — Клэй сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул. — Она ведь и моя дочь.

Глава 9

«Шарк-шарк-шарк». Лежа на нарах, Пират уловил этот звук. Звук ему нравился: напоминал о барабанщике, с которым они когда-то давно вместе играли. Пират знал, что это лишь шаги охранника-латиноамериканца с седоватыми усами, но предпочитал воображать игру барабанщика, чье имя теперь даже не мог вспомнить. Зато помнил, как тот продал ему кастет, помнил даже точную цену: двадцать три доллара. Песню «Твоя опять взяла» играют по таким аккордам: Е, В7, Е, А.

«Шарк, шарк». Затем — голос охранника из-за решетки:

— Эй, Пират.

Пират, лежавший лицом к стене и, как обычно, теребивший золотую закладку, недовольно хрюкнул — или, по крайней мере, подумал об этом.

— Можешь забыть о своем слушании. Нэппи Феррису отстрелили башку.

Пират ничего не сказал. Был ли он умиротворен? Да. А умиротворение в его положении означало молчание.

— И знаешь еще что? — продолжал охранник. — Ходят слухи, что ребята из «Восьми пятерок» имеют на тебя зуб. С чего бы это?

— Я ни с кем не ссорился, — сказал Пират. Но в тот же миг невольно прикрыл здоровый глаз рукой.

— Может, подашь прошение о переводе в охраняемое крыло? На случай если кто-то сам поссорится с тобой.