Чужая война

С этой стороны ветер, туманы и время сумели покрыть цитадель сетью едва заметных царапин и трещин, а места соединения блоков казались не такими плотными. Возможно, древние строители посчитали, что пропасть сама по себе являлась хорошим сторожем, и уделили северной стороне меньше внимания. Однако высота была не так страшна, как ветер, который, ревя и ухая, вырывался из бездны, проносился вдоль стержня цитадели и исчезал в низком небе, в чье брюхо впивался острый шпиль башни. Судя по тому, что следов от крючьев на северной стороне не было, смельчаков или сумасшедших пока не объявилось. Арлинг собирался стать первым. Ведь страх и сомнения еще находились в плену его «Я».

«Просто не думай об этом», – сказал себе халруджи, ощупывая пальцами первую трещину, с которой должна была начаться его вторая попытка. Последняя. Если он сорвется, если не удержится под порывом ветра, если…

– У тебя сильные руки, – прошептал Регарди, расставаясь с землей и повисая в воздухе. – Подняться по этой стене на каких-то сто салей не труднее, чем пробить горшок с песком. Или череп врага. Все получится. Внизу нет пропасти – только туман, который я придумал сам. Слепые часто ошибаются.

Мысль о том, что туман был лишь плодом его воображения, Арлингу понравилась. В таком случае не существовало и башни. Он снова был васс’ханом, и сейчас тренировался на Огненном Круге, пытаясь в очередной раз покорить Стену Гордости, особо любимую иманом. Стена возвышалась в начале круга, пугая новичков и заставляя старших учеников скрежетать зубами от бессилия. Никому не удавалось одолеть ее полностью – даже Финеасу, лучшему. Личным достижением Арлинга были пять салей, выше него забирался только Ол, который, казалось, был рожден для скалолазания. Регарди так и не узнал, что с ним стало. Иман отправил его в Пустошь на Испытание Смертью. Учитель считал, что Ол все равно умрет из-за болезни, которая пожирала его мозг, а Испытание могло дать ему шанс.

По сравнению со Стеной Гордости цитадель ивэев казалась удобной лестницей со ступенями. Правда, иногда ступени начинали крошиться и проваливаться. Порывы ветра, рвущегося из бездны, пытались вклиниться между животом Арлинга и камнями Туманной Башни, но Регарди не давал им шанса, прижимаясь так плотно, что, казалось, еще немного и его кожа срастется с каменным монолитом. Ветру оставалось теребить его головной платок и стегать по спине холодными струями.

По мере того как он поднимался выше, цитадель изобретала новые ловушки, не желая быть покоренной. Он едва успел отдернуть руку, когда из трещины, в которую вонзились его ищущие пальцы, показалось жало скорпиона. Пришлось повиснуть на одной руке, так как ветер, воспользовавшись заминкой, ловко оторвал и ноги тоже.

Новое чувство застало врасплох. Невероятная легкость в теле и свобода сознания превратились в счастье, которое накрыло его, словно ливень пустыню. Не в силах бороться с ним, Арлинг рассмеялся. Туманная Башня дарила сюрпризы, которые запомнятся надолго. Понадобилось усилие, чтобы собраться. Ветер раскачивал его тело, маня разжать пальцы, вцепившиеся в проем между камнями. Он обещал незабываемый полет, но Регарди заставил себя не слушать его шепот. В бездну он прыгнет в другой раз. Сейчас ему нужно было прыгнуть в другую сторону – в небо.

Почти с любовью погладив бок башни свободной рукой, халруджи отыскал в ней впадину и осторожно просунул пальцы. Подъем продолжился, но ощущение эйфории не покидало еще долго.

Когда до зияющего проема единственного окна башни оставалось с десяток салей, Арлинг понял, что страх, который он заточил в ловушку своего «Я», сумел освободиться и витал вокруг, мечтая о мести. Неожиданно подумалось о том, сколько времени он будет лететь вниз, если сорвется. Успеет ли он подумать о Магде, или умрет еще во время полета, не выдержав того, что предал имана и Сейфуллаха, не сумев спасти их?

– Слепой не может взглянуть правде в глаза, – прошептал голос врага, заглушая свист ветра. – В этом твоя ошибка и поражение. Истина…

– Истина мне не нужна, – перебил себя Арлинг, задыхаясь от злости и быстрых потоков воздуха, обтекавших тело. – Вера – вот, что важно. Истина может заключаться в том, что Сейфуллах погиб от болезни, а следующий порыв ветра сбросит меня в пропасть. Правда подождет. Она для тех, кто ходит по земле и смотрит на мир обоими глазами. Я выбираю веру, пусть и в то, что не существует.

Ожидая новых атак врага, которых почему-то не последовало, Арлинг не заметил, как добрался до широкого проема, источающего смрадные запахи Белой Язвы. Страх не появлялся. Вероятно, собирал силы для новой атаки. Решив отложить сражение с ним до более удобного момента, Регарди сосредоточился на плане. Ведь он по-прежнему казался идеальным.