Чужая война

Дверь распахнулась прямо перед зареванной Василисой. Из квартиры на лестничную площадку шагнул Трофимов, и тут он нас увидел. Матерый волк. Вряд ли в скудном свете он смог меня узнать, но то, что два перепрыгивающих через ступеньку мужика с оружием в руках ничего хорошего ему не сулят, он сообразил сразу же. И стал действовать.

Я понимал, что не успеваю. Видел это. Но все равно рвался вперед. У меня не было другого выхода. Снизу показался Кощей. Я еще успел подумать, почему он так долго. Ведь он страховал Василису. Должен был первым успеть. Потом, когда все закончится, Кощей расскажет, что этажом ниже подвыпившая парочка средних лет собралась на прогулку и, увидев его, вознамерилась устроить допрос, кто он да в какую квартиру направляется. Кощею с трудом удалось от них отделаться, но все равно лицо он засветил. Это факт. Правда, утренние похмелянты могли и не вспомнить его к вечеру.

Прапорщик тем временем выхватил пистолет правой рукой, а левой схватил Василису за плечо и рванул на себя. Одновременно с этим он открыл огонь. Все происходило слишком быстро. Пуля чиркнула у меня справа над ухом. Вторая шваркнула в стену в паре сантиметров от головы Боксера. Третья клюнула меня в левое плечо. Я даже это сперва не заметил. Боль пришла минутой позже, только мне было не до нее.

Я не мог стрелять. Прапорщик прикрывался Василисой и тащил ее в квартиру. Она упиралась, пыталась вырваться, но он вцепился в нее мертвой хваткой.

Все происходило очень быстро. Еще несколько секунд, и Трофимов окажется внутри квартиры. Дверь захлопнется, а он получит заложницу. Положение хреновее не придумаешь. Но тут Василиса каким-то чудом вывернулась из объятий Прапорщика, завладела его левой рукой, рванула на себя и впечатала ему колено в пах, затем ударила раскрытой ладонью в лицо. Нос хрустнул и съехал на сторону.

Прапорщик согнулся, но пистолет не выронил. Он отступил на шаг в квартиру и собирался уже выстрелить в Василису, когда она впечатала ему ногу в голову. Трофимов дернулся и рухнул на спину, пистолет улетел в сторону.

Я первый подбежал к Василисе. Девочка держалась молодцом. Дрожала как натянутая струна, но не от страха или нервов, а от возбуждения. Кажется, она даже жалела, что все так быстро закончилось. Только вот закончилось ли? Это еще вопрос.

Прапорщик тем временем был уже на ногах. Стойкий оловянный солдатик. Он бросился в глубь квартиры, забыв про пистолет. У него в логове, вероятно, и другое оружие имеется. Я откинул Василису себе за спину и бросился за Трофимовым.

Он встретил меня на пороге гостиной сильным ударом справа. И тут же попытался пробить серию в живот. Я увернулся, но челюсть свело, словно я с вагоном метро поцеловался.

Разорвав дистанцию, я попытался дотянуться до Трофимова. Но Прапорщик с легкостью уклонялся от моих выпадов и отступал в сторону спальни. Я услышал тяжелое дыхание Кощея за моей спиной и грохот шагов Боксера. Все пути отступления были отрезаны. Трофимову некуда деваться. Оставалось только сдаться на милость победителя.

Но Прапорщик так не считал. Он бросился в спальню и захлопнул дверь прямо перед моим носом. Я схватился за дверную ручку, потянул ее на себя, и тут раздались выстрелы. От двери полетели щепки во все стороны. Одна из них рассекла мне щеку. Я пригнулся и отпрянул от двери, через которую стрелял Прапорщик. Кощей и Боксер тут же открыли огонь по двери, в надежде, что одна из пуль хоть случайно, но заденет Трофимова. Прапорщик огрызнулся в ответ, так что Кощей вынужден был отпрыгнуть в сторону, чтобы не столкнуться с пулей. Дверь в спальню медленно, но верно превращалась в решето.

В первый раз за все время в сопротивлении я сражался не с «охваченным», а с таким же человеком, как я или Василиса. «Охваченных» можно было понять. В тот момент, как они стали рабами нейрофонов, они потеряли свободу воли, перестали выполнять свои решения и жить по своему разумению, теперь за них все решали невидимые «кукловоды». Но тут свой человек, кому они так долго доверяли, по неясным обстоятельствам продался, стал работать на врага. Как это понять? Неужели все из-за денег? В это верить не хотелось. Но если не в этом причина, то истина тогда намного неприятнее и гаже.

Играть в эту нелепую игру можно было долго, пока у одной из сторон не кончатся патроны. Но я не хотел терять время. Надо было идти на штурм. И я придумал как. Конечно, это был риск, но куда в нашем деле без него.

По моей команде Боксер и Кощей открыли шквальный огонь. Прапорщику даже головы не поднять от пола, настолько плотно мы его накрыли. Внезапно огонь прекратился, я выбил дверь и нырнул в спальню. Рассчитано было, что Трофимов не успеет воспользоваться затишьем, и я возьму его врасплох. Так и получилось.