Чужая война (СИ)

Что ж, в любом случае, меньше всего мне хотелось потом корить себя за бой с подобным «инвалидом». Вздохнув и попытавшись найти уверенность, я отбросил клинок в сторону.

— Ты победил, могучий Рубиновый Рыцарь…

Толпа удивлённо и во многом негодующе зашумела. Стараясь не обращать внимания на них, а также на то, что рыцарь занёс свой меч, я продолжил:

— Твоя клятва исполнена. Ты свободен.

Рубиновый рыцарь замер. Интуиция мне подсказала, что направление у меня верное, но этого мало. Действуя по наитию, я продолжил:

— Нет нужды соблюдать данную тобой клятву. Боги давно нашли способ, как избавить эти земли от насилия и разрушения.

— Ложь! Я видел — вы сражались… Огонь, смерть…

— То, что ты видел, называется Играми. Всё это происходит с позволения богов, и их милостью вернётся вспять через некоторое время.

— Ты врешь мне, жалкий трус! Сражайся, — Рубиновый рыцарь не без труда взмахнул своим мечом.

Чего-то такого я и опасался. Понимая, что ещё немного — и будет больно, мне не оставалось ничего, кроме как воскликнуть:

— Нет! Хватит с тебя битв, ржавый рыцарь! Боги мне свидетели: если я вру, то готов понести наказание!

Сказав это, я присел на колени, подставляя рыцарю шею. Толпа позади буквально бурлила, но на помощь мне особо не спешила. Скосив один глаз, мне удалось понять причину этого: их ноги, как у меня накануне, «прилипли» к земле.

— Принесите ружьё, быстрее! — раздался голос Эльта.

— Он сошёл с ума! — воскликнул Леон.

Рубиновый рыцарь тем временем занёс свой сломанный меч надо мной.

— Что ж, Рор, боги тебе свидетели: если ты не лжёшь, то мой клинок тебя не тронет.

Следующие секунды, казалось, длились целую вечность. Затем в глаза мне ударил пронзительный свет. Сначала мне показалось, что вот он — конец, но потом я понял, что это мне в глаза светило солнце, вновь пробившееся сквозь тучи.

Точнее, мне просто повезло быть рядом, а светило оно на рыцаря. Его клинок прошёл сквозь меня, не оставив ни царапины, и теперь лежал на земле.

Солнечные блики играли на доспехе Рубинового рыцаря, возвращая им былой облик. Появилась гравировка в виде розы, плащ снова развевался на ветру, исчезла ржавчина и дыры. Сам же рыцарь замер, уставившись на солнце.

— Покой, наконец-то покой… — донеслось из под сияющего новизной шлема.

Затем доспех, лишившийся силы, удерживающей его вместе, развалился на части. Всё закончилось. Точнее почти всё — надо было решить, что делать с «останками».

Можно было забрать столь роскошную вещь себе, но мне показалось это кощунством. Вместо этого я решил захоронить его. Рубиновый рыцарь столь долго оберегавший эту землю, обрёл долгожданный покой в ней же, на том самом холме, где я прошлым вечером разговаривал с Лоем Ноктимом и откуда открывался отличный вид на земли, которые этот воин отважно защищал всё это время.

Трудный вечер

Не успел я немного перевести дух после «боя» с Рубиновым рыцарем, как вновь началась ходьба. Скучная, монотонная, непрерывная, целый день.

Медленно проплывающий вокруг пейзаж, который если и менялся, то настолько незначительно, что мне не удавалось это понять. По правую руку были холмы. По левую - всё та же река, лишь изредка скрываемая небольшими рощами. Возле одной из таких мы и разбили лагерь на очередную ночёвку.

К счастью, хотя бы сегодня обошлось без пения. Скорее всего потому, что сказать, что все были измотаны — это ничего не сказать. Собственно, никто ничего и не говорил, в основном просто беззвучно падали от усталости.

Может, утренние события и подбодрили людей, но это ничего не значило, когда вслед за этим тебе было необходимо двигать ножками двенадцать часов кряду.

Мне удавалось держаться исключительно потому, что Рейланд Рор явно к такому привык. Ну и благодаря коню, конечно, хотя на шестой час на нём всё, что ниже пояса, превратилось в одну большую болевую точку. Поэтому, пришлось слезать и идти как большинство — на своих двоих. Как это ни странно, ходьба пешком оказалась вполне приемлемой альтернативой. И хотя я за всю жизнь прошёл меньше, чем за эти два дня, каким-то невероятно уставшим себя не чувствовал. Так, слегка хотелось умереть, но не более, чем после обычного трудного дня.

Возможно, благодаря этому мне удалось отвлечься от происшествия с Рубиновым рыцарем. Выкинуть из головы багаж лишних эмоций и задуматься о по-настоящему важных вещах: «можно ли умереть от ходьбы?» или «за что мне всё это?».

То, что бы со мной случилось, будь я в своём привычном теле, красноречиво было видно по Миюми.

Девушка шла (до того, как мне пришло в голову пересадить её на своего коня), держась на ногах исключительно потому, что альтернативой выступало путешествие в руках у Гун-Гуна, который всё время крутился рядом и непрерывно предлагал свою помощь. Причём любая его фраза сопровождалась такой виртуозной игрой бровей, что даже простое предложение казалось чем-то крайне пошлым и неприличным.