Чужая воля

Артем был прав, Володя действительно изменился. И быстро. За несколько месяцев, что он работал ночным грузчиком, он заметно раздался в плечах, ладони огрубели, и сами руки стали толще и как – будто вытянулись в длину. Заметив такую стремительную метаморфозу, Артем даже предположил, что Володя подсел на стероиды. Изменилось и лицо, всегда подвижное, на котором легко читались эмоции, оно стало бесстрастным. Возможно, тяжелый и интенсивный физический труд, запустил какие-то гормональные процессы в организме. Или внезапно начавшаяся, и столь же интенсивная половая жизнь. А может совокупность всего этого? Так называемый, синергетический эффект. Сложно сказать, но из субтильного подвижного юноши Володя превратился в спокойного, неторопливого и уверенного в себе мужчину. И это замечали окружающие. Даже нагловатый Носорог стал реже обращаться со всякими общественными поручениями. А когда он, вернувшись из деканата, начал было отчитывать Володю за низкую успеваемость, тот взглянул в упор из-подлобья, и Носорог, вдруг, сразу стушевался, и, ограничившись дежурной фразой типа: « ми надеимся чито ти фсе исапыравишь», отвалил.

Володины метаморфозы пришлись по вкусу только Ленке.

– Ты настоящим мужиком становишься – говаривала она – брутальным, таким ты мне больше нравишься.

А большего Володе было и не нужно.

Саму же Ленку совместная жизнь с Володей нисколько не изменила. Он по-прежнему оставалась веселой и легкой в общении, все также была лучшей ученицей на потоке. Единственное внешнее изменение – она избавилась от легкомысленных косичек и укладывала волосы пучком на затылке, скрепляя длинной шпилькой. Эту шпильку из темного витого металла, украшенную восточным орнаментом, Володя купил ей в японском бутике. Там же были приобретены сумочка, лайковые перчатки и нишевые духи, от аромата которых у Володи перехватывало дыхание.

Совмещать работу с учебой становилось все труднее. Во-первых, из-за элементарной нехватки времени, а во-вторых, быстро приобретая новые навыки, Володя, также стремительно утрачивал прежние. Он уже труднее воспринимал информацию, заученный казалось текст, через какое-то время улетучивался. Он попытался применять Шуджаятову технику шпаргалок, они даже просидели вдвоем с Артемом (у Ленки были курсы по вождению) целый вечер, выписывая формулы на микроскопических бумажках. Но и тут его ждала неудача, у него не было той ловкости, и его очень быстро разоблачили и выгнали с экзамена. Если раньше, на зачете или экзамене, «плавая» по какой-нибудь теме, он всегда мог вымолить трояк или зачет. Он проклинал свою память: « Ведь всю ночь зубрил, не смыкая глаз, а тут, словно из головы вылетело…», или с честными глазами признавался, что по причине помех неодолимой силы не смог выучить именно эту формулу, или просто умолял «понять и простить», и что он через неделю все пересдаст. А преподы, как известно, тоже люди, и видя перед собой симпатичного и обаятельного студента, весельчака и балагура, частенько закрывали глаза на некоторые его огрехи. Но теперь, на них глядел пустым, тяжелым взглядом какой-то угрюмый персонаж, идти навстречу которому совершенно не хотелось. Да он и не просил. Ему было все равно.

Единственный, кто не сдавался – был Артем. У него состоялся разговор с Ленкой, где он в довольно жесткой форме поинтересовался, почему она – практически уже жена, и при этом еще и отличница, видя, что человек стремительно скатывается, и находится на грани отчисления, ничего не предпринимает?

– Ну, что ты, Артемка – воскликнула Ленка – конечно, я пытаюсь его вразумить, каждый день твержу! Но он меня совсем не слушает – сокрушалась она – Но ты не думай, я не сдаюсь, мы обязательно справимся.

Но Артем, почему-то ей совсем не поверил, и завершил разговор с тяжелым сердцем.

Дурное предчувствие Артема не обмануло, они не справились. По нескольким предметам он не смог получить зачеты, и не был допущен к экзаменам, что автоматически вело к отчислению.

Это событие взволновало весь факультет. Как это так? Отчислен студент выпускного курса, перед самым началом преддипломной практики. Причем, не какой –нибудь разгильдяй или тупица, а прилежный и толковый парень. Его вызывали в деканат, увещевали, выделили дополнительные дни для пересдач, даже назначили персональные консультации – этот инцидент бросал тень на весь факультет и все были заинтересованы в том, чтобы не отчислять студента.

Все, кроме самого студента. Он послушно ходил на консультации и пересдачи, но преподаватели, даже при всем своем желании, не могли игнорировать его полную безнадежность.

Дверь в высшее образование захлопнулась перед ним окончательно.