Чужая воля

Разумеется, впоследствии, от нее не укрылось, как стремительно меняется Володя, каким замкнутым и скучным в общении становится. Но он приносил деньги, много денег, и радость человеческого общения Ленка заменила – на другие радости, которых вокруг достаточно, тем более, когда позволяют средства. Она почти все свободное от написания диплома время, проводила на фитнесе, в СПА и салонах красоты, курсах вождения, и на Володю времени совсем не оставалось. Но надо отдать ей должное, другими мужчинами она не интересовалась, и что называется – по сторонам не смотрела. До того злополучного вечера на турбазе. Его последнего вечера.

Они сидели в предбаннике в креслах, и пили пиво. Парни напротив девчонок. Все в простынях: девчонки обернуты подмышки, парни – по пояс. Ленка поразилась, как они, ровесники – еще совсем недавно похожие, словно братья – отличаются друг от друга. Стройный и гибкий Артем, молодая, словно светящаяся после парной кожа, румяное лицо, блестящие (в том числе и от коньяка) глаза. Вот он наклоняется, чтобы подлить еще пива, под тонкой гладкой кожей проступают мускулы. Даже большой багровый шрам под ребрами не может испортить впечатления от его ладной фигуры. Сидящий плечо-к-плечу Володя смотрится на добрый десяток лет старше: землистое лицо, потухший взгляд – последствия ночного образа жизни – костистое, жилистое тело, покрытые редкими рыжеватыми волосками руки и плечи, большие, грубые ладони, сбитые костяшки… Ленка с завистью покосилась на подругу. Но не рассчитавшая силы Маринка, уже клевала носом, только, что слюни еще не пускала, дурында!

Какой же милой и доброй казалась ей теперь, та банная зарисовка! После всего того кошмара, случившегося потом…

Она шла по улицам, пыталась справиться с охватившей ее паникой. Когда это ей удалось, она обнаружила, что стоит у дверей паба, уже довольно далеко от дома. Это оказалось даже кстати – она спустилась вниз и заказала кружку темного эля.

В отличие от Володи, она не утратила живости ума и способности к аналитическому мышлению, и, сопоставив все прошлые и нынешние события, уже к середине второй пинты, пришла к выводу, что все нити ведут к тому странному мужичку-татуировщику. Что это его злая воля (в том, что воля – именно злая, не осталось уже никаких сомнений) управляет ими.

– Вот уж хрен тебе! – громко сказала она после третьей кружки, и стукнула кулаком по столу. Компания парней за соседним столом с интересом обернулась на нее.

– Схожу к этому демону и всю душу из него вытрясу, если она у него имеется, конечно – самонадеянно заключила Ленка, и попросила счет.

Наутро уверенности у нее поубавилось, но деваться было некуда. Она съездила в институт по дипломным делам, а потом, уже ближе к вечеру отправилась на базу. Володя в это время должен был быть дома, так, что она не опасалась столкнуться с ним. Она оделась в строгий деловой костюм, длинная узкая черная юбка, белая блуза и короткий песцовый полушубок. На базе народ уже стал убывать, она почти сразу вспомнила дорогу, и без приключений доцокала на своих полусапожках до знакомой двери. Она была неплотно прикрыта, и из нее доносился запах еды. Она толкнула дверь и спустилась в подвал. Мужичок, в майке – в подвальчике было сильно натоплено – сидел на стульчике, склонясь над пластиковым лотком и, ловко орудуя палочками, ел Доширак.

Он обернулся, и Ленка даже не удивилась, что ноги у нее стали ватными, в горле пересохло, и весь боевой запал испарился, будто его и не было никогда. – Нельзя этой сволочи в глаза смотреть – успела подумать она, но было уже поздно. Вся ее заранее отрепетированная речь, рассыпалась на фрагменты, логичные и подкрепленные фактами обвинения, стали нелепыми и противоречащими друг другу, и Ленка самой стало непонятно, как она могла выдумать такую ерунду. Ей вдруг стало нестерпимо жарко и душно, и она сняла полушубок и расстегнула пару пуговиц на блузке. Мужичок, не переставая есть, выслушал ее, потом отложил палочки и ровным голосом пробубнил, свою всегдашнюю мантру, дескать, он принимает претензии только к качеству рисунков, а про все остальное – ни сном, ни духом. Спорить, а тем более чего-то там из него вытрясать, не осталось ни сил – ни желания. Желание было только одно – поскорее убраться отсюда. Ступеньки были высокие, а юбка узкая, и она, поднимаясь, поддернула ее повыше.

В таком виде – раскрасневшуюся, с расстегнутой блузкой и задранной выше колен юбкой ее и увидел Володя.