Чужая воля

В этом доме и поселилась агентесса, бывая в своей городской квартирке лишь днем, да и то недолго, если, конечно, не выпадало очередное свидание с Сашками Цветковыми. Отсюда каждое утро вместе с дедом Некта уезжала в суматошную, заполненную грешными душами бывшую столицу, сюда же и возвращалась, обычно дождавшись окончания трудового дня судьи или в зале заседаний, или прямо в его кабинете, по привычке именуемом комнатой совещаний.

И вновь непонятное встревоженное состояние, с которым проснулась агентесса, кольнуло её смутным невнятным беспокойством. Как там в соседней спальне дед? Неужели… в его-то возрасте смерти можно ждать в любую минуту, и никакое самое тщательное врачебное обследование не скажет, когда придет срок… Впрочем, нет. Чуть расслабившись, Некта откинулась на вздыбленные за спиной подушки, поняв метафизическими ощущениями живущей, что со стариком все в порядке, он спит и помирать, кажется, не собирается. Отчего же такая встревоженность? И откуда пришел этот детальный, красочный, идеально похожий на явь, сон?

Взъерошив и без того беспорядочные пряди светлых волос, агентесса, окончательно просыпаясь, наконец-то, сообразила, что получила потустороннее послание. Вряд ли от беса-куратора этого Отражения, зачем ему вмешиваться в чужую работу без дополнительных просьб и понуканий? Видимо, это могло быть только прямое послание от Иерарха. И теперь девушке предстояло разгадать — чтобы значил показанный ей во сне бандитский налет, смерть четырех человек и хладнокровие самой Некты при защите деда и себя.

«Как жаль, что рядом нет Симона, — подумала девушка, звездой раскидывая по постели руки и ноги. — Вот он такие загадки щелкал, как орехи…»

4

Прошла еще одна не запомнившаяся ничем неделя: утренние молчаливые поездки в город, бесцельные блуждания по коридорам и аудиториям Университета, скучный обед в дневном чопорном ресторане или дорогом для простых студентов кафе, расположившимся неподалеку от учебных корпусов, парочка встреч на съемной квартире с полюбившейся Некте трогательной в своем искреннем отношении друг к другу парочкой Сашек Цветковых, горьковатый вкус вермута Bianco на губах, проникновенные и задорные интимные ласки до полного изнеможения партнеров, привычные вечерние ожидания старика в ставшем хорошо знакомым здании Городского федерального суда, возвращение уже затемно по той самой роковой трассе, умиротворяющее спокойствие пустынных полутемных комнат, манящая сумасшедшая бездна книг, в которую агентесса погружалась, как в первозданную тьму вселенной, недолгие, иной раз многозначительный, но чаще — пустые разговоры с дедом, а потом одинокий сон в полной призрачных теней прошлого отдельной шикарной спальне. Казалось, так будет всегда, до скончания дней, до Светопреставления в этом Отражении, до Сумерек Мира, которыми, как страшными сказками детей, везде и всегда пугают взрослых.

Но в этот день старику исполнялось девяносто. Редко кто из грешных душ не только здесь, но и в любом другом Отражении доживал до таких лет, а судья не просто дотянул — вполне активно работал, при этом не допуская фатальных ошибок, был трезв и цепок умом и впадать в старческий маразм вовсе не собирался. Вот только к юбилею своему относился крайне отрицательно, впрочем, лучше многих понимая неизбежность и подарков, и поздравительных телеграмм, и цветов, и пышных, пустопорожних речей. Хорошо хоть Некта с утра всего лишь чмокнула деда в висок и буркнула как-то не очень разборчиво то ли: «Поздравляю!», то ли: «Помрешь-то когда?». Агентесса и при жизни не умела, да и потом откровенно не хотела учиться официальным торжественным церемониям, предпочитая цветистым пышным словам конкретные дела. Конечно, она могла бы подсуетиться, напрячь беса-куратора или напрячься самой, добыть для старика что-нибудь антикварное, необыкновенное, изящное… но, во-первых, судья не был ни знатоком, ни ценителем раритетов, будь то холодное оружие, драгоценные камни, полотна старых мастеров или редкие инкунабулы, а во-вторых, самой агентессе претило как бы откупаться от гостеприимства безоговорочно поверившего ей деда дорогим подарком.

Потом был обычный, ничем от прочих дней не отличающийся завтрак в утренней гулкой столовой, за сервированном тонким фарфором и покрытым белоснежной скатертью длинным овальным столом. Как ухитряется приходящая домработница незаметно для обитателей дома обслуживать их, для Некты оставалось загадкой. Она всего пару раз мельком видела сухопарую, высокую фигуру пожилой женщины, и если бы не это, то вполне могла решить, что старику по хозяйству помогает привидение, успевающее приготовить любимые им блюда, накрыть на стол, сменить постельное белье и полотенца в ванной, вычистить обувь и одежду и даже поставить с утра у входной двери зонтики, если на улице случался дождь.