Чужая земля

– Ты просто ревнуешь Андрея к другу, – вздохнула Решетилова. – Мужчинам необходимо общаться и иметь свои маленькие секреты. Как, впрочем, и нам. А в своих разногласиях Рябинин, я уверена, разберется сам. Он мужчина взрослый. Природа друзей бывает разной. У моего папы тоже имеются не совсем приятные знакомства, и что? Приходится мириться. Намедни вот телеграмму из Москвы получили – завтра приезжают две персоны. Не хочет их мой родитель видеть, а все ж принимать придется. На мне – праздничные ужины, обеды и бестолковые салонные разговоры. Публика-то заявится старомодная, по-стариковски пошленькая.

Наталья поглядела в окно:

– Ой, а почему у тебя гардин нет? – испугалась она.

– Только заметила? – рассмеялась Полина. – Даша закатила большущую стирку.

– Жутковато, в третьем этаже – и без гардин. Звезды прямо в комнату лезут, – пробормотала Решетилова. – Ясно-то на воле как! Наверняка к морозу.

Она прислушалась к бою часов в гостиной:

– Сколько уже?

– Десять, – сверившись с наручными часами, ответила Полина.

– Пора! – поднялась Наталья. – На выходных забегу, договорим.

* * *

Анастасия Леонидовна лежала на постели и искоса наблюдала за мужем. Кирилл Петрович в халате и туфлях на босу ногу сидел у стола и проглядывал газеты.

– Ну как? Все проштудировал? – не выдержала Анастасия Леонидовна.

Черногоров оторвался от чтения и с улыбкой поглядел на жену:

– Хочешь поговорить?

– Давно пора.

Кирилл Петрович пересел на кровать:

– Вижу-вижу, еще с ужина собираешься.

– Да нет, намного раньше.

– Изволь, Настенька, я – весь внимание.

Анастасия Леонидовна подняла повыше подушку и устроилась поудобней.

– Речь вот о чем. Меня не на шутку тревожит то приподнятое настроение, в котором ты пребываешь последнее время.

– Вона как! – хмыкнул Черногоров. – Хорошее настроение стало дурным тоном?

Жена нетерпеливо поморщилась:

– Прошу, не перебивай. Дело, собственно, не в настроении как таковом, а в том, чем оно вызвано.

– И чем же, позвольте спросить?

– Тем, что происходит вокруг, – сильно волнуясь, заговорила Анастасия Леонидовна. – События последних дней не могут вызывать бурной радости у человека нормального! Они должны вызывать только тревогу. Ты же – летаешь, будто на крыльях, веселишься…

– Не волнуйся, Настенька, я немедленно объяснюсь, – мягко прервал жену Кирилл Петрович. – Не так давно в губернии происходили события, которые внушали серьезные опасения. И вот все наши беды разрешились (и в деревне, и по рабочему вопросу, и в отношении проворовавшихся бюрократов). Разве могу я не радоваться благополучной развязке ситуации? Как еще должен реагировать на добрые вести нормальный человек?

– Если говорить о каждом вопросе в отдельности, – может быть, – согласилась Анастасия Леонидовна. – Я же хочу обратить внимание на общую атмосферу. Губком и особенно ГПУ в твоем, Кирилл, лице действуют совсем неподобающими методами!

– Это какими же? – вскинул брови Черногоров.

– Жандармскими. Методами, которые порочат народную власть. И при этом ты еще и радуешься!

– А ну-ка, голубушка, объяснись! – сквозь зубы процедил он. – Ты бросаешь мне тяжелые обвинения. Разговорчик-то у нас, хоть и к ночи, получается официальный!

– Ах вот как! – воскликнула Анастасия Леонидовна.

Она встала с постели и уселась на оттоманку.

– Место и время для серьезного разговора, конечно, неподобающие, – запахнув поглубже халат, сказала Анастасия Леонидовна, – однако в другой раз я могу не решиться. Итак, товарищ Черногоров, полномочный представитель ОГПУ, член бюро губкома и прочая, к вам обращается гражданка Черногорова, член губернской комиссии партийного контроля, коммунист с 1898 года. Позволю вам заметить, что любые государственные меры, будь то в политической, хозяйственной или иных общественных сферах, надлежит согласовывать с принципами человеческой и партийной морали. Ваши действия, как и действия товарища Луцкого, отдают запашком буржуазного лавирования и казарменного деспотизма. Поясню: с пролетариатом вы заигрываете методом уверток и подачек, суть – по-капиталистически; мальчишек-горлопанов из «Союза марксистов» давите что есть силы, будто они контрреволюционеры. В основу революционной демократии положены гуманистические принципы свободы, равноправия, социальной справедливости и прогресса. Большевики принесли России и всему миру высоконравственный идеал самого справедливого общества. Разве можно строить основанный на новой нравственности коммунизм безнравственными методами?

Анастасия Леонидовна вопросительно посмотрела на мужа. Кирилл Петрович оперся локтями о колени и тяжело вздохнул: