Чужая жена для главы мафии

— И это вся твоя отговорка? — улыбаюсь с грустной иронией.

— Черт, Алина! С самого начала был уговор, что он должен быть первым у моей жены! — теряя терпение, раздраженно цедит Звягинцев.

— А что, если бы твоя жена не оказалась девственницей?

— Не знаю. Мать твою, Алина, я не знаю! И, знаешь, как-то мало тянет уточнять детали, когда тебе ко лбу приставляют пистолет!

— Постой, то есть тебя с самого начала интересовала не я, а только какая-то пленка между ног? — осеняет меня, — Лишь поэтому мы встречались, а не потому, что полюбили друг в друга?

— Боже, Алина. Ну естественно я тебя люблю, — закатывает глаза Паша с недовольной миной.

— Если так, то почему ты позволил мне расплачиваться за свои долги?? — нервы сдают, я снова неосознанно повышаю голос, — Использовал меня, мое тело, подложил под брата, лишь бы свою драгоценную жизнь спасти! Почему сам не пошел к нему, не разобрался, как мужчина, раз ты меня любил?

— Алиш, ты даже не представляешь, что это за человек. Серьезно…

— Не представляю?! Он сказал, что если не пересплю с ним, то пустит меня по кругу! Меня! Я вообще не имею отношения к вашим делам! — перехожу на крик, но внезапно вспоминаю кое-что. Резко замолкаю. Так резко, что на лице Паши появляется беспокойство.

— Он еще кое-что сказал.

— Что именно? — не на шутку разнервничавшись, торопит Звягинцев.

— Сказал, что, если позвонит тебе и прикажет найти десяток любовников, а потом приехать смотреть, как они будут меня насиловать, ты все сделаешь.

Паша молчит.

— Конечно я бы так не сделал, — мотает головой он, но эта пауза уже все сказала за него.

— Знаешь, я уже не уверена, — с коротким истеричным смешком отвечаю, обнимая себя руками, — Да Север по сравнению с тобой не такой страшный человек, Паша… Он только пугал, но ничего плохого не делал, в отличие от тебя.

— Прекрати из меня монстра изображать, — хмуро бросает мой муж.

— А ты не монстр?

— Нет. Я помогал тебе всегда, оплачивал твою квартиру, машину купил. Ну так вот всё повернулось, да, и ничего уже не исправить. Но я же не отказываюсь от тебя, — произносит Звягинцев таким тоном, словно ожидает, что я после этих слов как минимум ему в колени от благодарности брошусь.

В шоке замолкаю на какое-то время, пытаясь подобрать слова.

— То есть ты считаешь, что квартирой и машиной купил меня? А сейчас одолжение делаешь, что после брата жить со мной дальше будешь? — переспрашиваю я. Голос пропадает то ли от нервного перенапряжения, то ли от того, с какой наглостью Звягинцев заявляет мне такие вещи. Да еще и глядя прямо в глаза.

— Боже, да прекрати ты уже из себя оскорбленную строить! Думаешь, я не видел, как ты там под ним стонала? — пренебрежительно цыкает Паша и растягивает губы в издевательской полуулыбке.

— Что?

Меня словно окатывает ледяной водой от страшной догадки. Север ведь озвучивал свой план — тогда, в гостиничном номере, мой “муж” должен был все слышать. А раз Паши рядом не было, для него сделали запись. Показывая на камеру на штативе, что стояла у порога, Артур ни черта не шутил, когда говорил про запись для “семейного альбома”…

На глазах закипают злые слезы, от горечи и обиды в груди словно выжигают клеймо каленым железом. За что мне это? Что я сделала?

Ненавижу! Ненавижу обоих!

— Что слышала, — ухмыляется Паша, — Так что прекрати выделываться и привыкай держать свои претензии при себе. Я не люблю, когда бабы много болтают без дела.

Медленно поднимаю на него глаза, уже даже не удивляясь такой перемене. Меня сейчас гложет только один вопрос: как? Как, черт возьми, я не заметила, какой Паша человек на самом деле?! Где были мои глаза? Неужели он настолько сильно притворялся нормальным и хорошим, что я даже подвоха не заметила?

— Разбери чемоданы и займись ужином. Хотя подожди… — Звягинцев щелкает пальцами, будто вспоминает, что-то, — У нас же до сих пор не было первой брачной ночи!

— Ты серьезно думаешь, что после всего этого я здесь останусь? Еще и тебя буду слушаться? — устало интересуюсь я. Все это выглядит как какой-то фарс, дешевая комедия и у меня даже сил нет отреагировать нормально.

В глазах Паши мелькает какой-то нехороший блеск, и он за долю секунды оказывается рядом. Испуганно шарахаюсь в сторону, но муж оказывается быстрее. Он резко толкает меня к стене, до боли сжимает челюсть пальцами, заставляя губы раскрыться, и ухмыляется со злым весельем. А после склоняется ниже и проводит кончиком языка по уголку моего рта, с какой-то маниакальной жадностью наблюдая за реакцией.

Меня трясет от отвращения и ужаса. Пытаюсь вырваться из его хватки, но Пашу мои трепыхания, кажется, только забавляют. Он лишь крепче стискивает на подбородке пальцы, так, что становится больно и уже ни черта не смешно.

— Ты что, думаешь, я шучу? — вкрадчиво интересуется он на ухо, — У меня на руках запись, на которой тебя задорно имеет левый мужик. Никто ведь не знает, что это мой брат, хоть его и видели на банкете. Все подумают, что ты просто мне изменила, причем прямо в день свадьбы.

Мой перепуганный и полный ужаса взгляд его только забавляет, потому что Паша продолжает все так же довольно: