Чужая жена для главы мафии

Амина прожигает его взглядом и выходит из комнаты с гордо поднятой головой. Я провожаю ее глазами и кусаю губы, боясь посмотреть в сторону Артура. Он следит за мной молча — я это чувство ни с чем не перепутаю.

— Что вы выяснили? Это Леднев все подстроил? — зябко поежившись, интересуюсь я, все так же глядя куда угодно, но не на Севера.

В уме рисуется навязчивая картина, как он ухмыляется: почему-то я уверена, что сейчас он выглядит именно так. А еще я уверена, что Артур без труда раскусил мою попытку перевести тему, чтобы не получить нагоняй за то, что лезу туда, куда не просят.

— Не беспокойся об этом, принцесска. Эти дела тебя не касаются, — отвечает он спокойно спустя полминуты.

— Да что ты говоришь! — восклицаю я. От возмущения забываю даже о том, что только что слова лишнего боялась произнести, — Ты совсем недавно говорил, что это на меня, а не на тебя могут покушаться, а сейчас эти дела меня не касаются??

— Именно так, — непреклонно отвечает Север, даже бровью не поведя, — Я со всем разберусь.

— Я хочу знать, что происходит! Это разве так много? Расскажи мне хотя бы о Паше, что с ним не так? — припоминаю я его слова о сводном брате.

— Хм… — он притворно задумывается на пару секунд, а после хмыкает, — он мудак?

— Артур!

Мужчина вздыхает, возводя глаза к потолку.

— Хочешь узнать, что происходит? — уточняет он, прищуриваясь.

— Да!

— А я хочу тебя. Что делать?

Растерянно моргаю и выдавливаю:

— Север, я… я же говорила…

Артур смотрит на меня с интересом, слегка вздернув бровь. Кусаю губы и боюсь поднять на него глаза. Не могу найти подходящих слов, чтобы сказать хоть что-то. Эту проблему Север решает своеобразно: пользуется моим ступором в своих целях. За секунду оказывается рядом, одним движением подхватывает под бедра, вздергивая выше. Уверена, не будь на мне вечернего платья, он уже бы заставил обнять себя ногами за талию. Но он и без того оказывается слишком близко.

— Что? Ты тоже меня хочешь? — подсказывает он.

От этого тона и легкой хрипотцы в голосе сердце невольно ускоряется.

— Вот еще! — фыркаю назло Артуру и специально не отвожу дерзкого взгляда.

— Продолжишь на меня так смотреть, и я тебя трахну, — обещает он с ленивой улыбкой.

— Одни угрозы от тебя только и слышно, — парирую с сарказмом.

Колкость слетает с губ быстрее, чем я понимаю смысл сказанного. Север ухмыляется на эту откровенную провокацию, следит за мной с легким прищуром некоторое время, невесомо поглаживая скулу костяшками пальцев. Почему-то от этого едва ощутимого касания по телу разбегаются колкие мурашки. Я так напряжена в этот момент, что не выдерживаю:

— Действий не будет? — хмыкаю я, хотя мозг настойчиво советует мне заткнуться и не заходить дальше.

— Ты такая нетерпеливая, — Артур чуть склоняет голову набок, не переставая изучать мое лицо внимательным взглядом.

Он усиливает натиск, вжимая в стену всем телом, давая ощутить, как у него стоит, и я со сдавленным стоном выдыхаю. Не знаю, это ли становится для Севера спусковым крючком или то, как я на него взглянула после — буквально прожгла взглядом — но самообладание и напускное спокойствие летят к черту.

— Млять, как же тебе идут эти дурацкие платья, — рычит Артур, нависая надо мной, и я ощущаю, как пальцы мужчины настойчиво ищут застежку на спине, — я еле сдержался, чтобы не поиметь тебя прямо на этом чертовом вечере.

— Сбоку, — подсказываю неожиданно для самой себя.

И больше говорить уже не могу — Север впивается в мои губы ожесточенным поцелуем. Только чувствую, как он торопливо избавляет меня от одежды, стягивая платье вниз, и я даже не пытаюсь протестовать. От накрывающего с головой желания тело изнутри словно прошивает иголками там, где мы соприкасаемся кожей. Это так болезненно и сладко одновременно, что я теряю контроль. Над собой, ситуацией, всем… к черту все, будь, что будет!

Север вбивается резко, и я глухо вою, уткнувшись в его плечо. Не от боли, а от переизбытка адреналина, плавящего вены. Кусаю через рубашку, царапаю ногтями спину, пытаясь уцепиться за шею, чтобы удержаться. Знаю, что Артур прижимает меня крепко к стене, но ощущение, что я вот-вот рухну куда-то в бездну, за пределы дома, не покидает.

— Больно? — Север замирает и с беспокойством заглядывает в глаза. В них бушует похоть, и я почему-то знаю, скольких трудов ему стоит остановиться.

— Нет… нет… — выдыхаю.

— Хорошо. Потому что сдерживаться я не собираюсь, — говорит он хриплым голосом.

Я вижу его дикое бешеное желание в почти черных глазах, и понимаю, что хочу того же. Может накладывает отпечаток все произошедшее, что мы едва не погибли сегодня, и этот страх вперемешку с пережитой опасностью пробуждает в самых темных уголках души животные инстинкты.