Чужая женщина

– Ты убила его! – заорал Саша. – Ты!

– Ни слова радости, ни слова поддержки… Вы носились только с этой Любой, тупой коровой…

– Лара, ты вспомни – разве я сказал хоть слово против? А? Да, я был в шоке… Двадцать четыре мне тогда было… Нет, двадцать шесть! Еще сам дурак! Да, я не стал прыгать от радости… Но куда бы я делся? Никуда бы я не делся! И потом, у мужчин все немного по-другому, они не сразу догоняют, не сразу чувствуют… а потом-то они все понимают: как это здорово – быть отцом! Это ты убила нашего ребенка, ты!

Лара засмеялась:

– Нет, Сашенька, не я… Ты. Ты – мужчина, ты главный в семье. Ты должен был сказать мне хотя бы одно слово… Ты должен был поддержать меня!

– Как мне это все надоело… Но это же глупо – носиться с какими-то воспоминаниями, дуться, все время ходить с кислой физиономией… Я целый вечер поддерживал тебя, говорил добрые слова. Ты не заметила?

– Я бы хотела, чтобы ты любил меня точно так же, как свою мать. Чтобы ты тоже все мне прощал. Все-все! Слова, поступки… Чтобы ты смотрел на меня так… так спокойно, весело, с нежностью… точно так же успокаивал, поддерживал меня – как ее! Ты же ее больше любишь. Она, только она тебе дорога…

– О-о-о… Нет, это невозможно! – Саша схватился за голову.

– Ладно, не буду. Не буду! Давай по-другому… – с азартом, задыхаясь, произнесла Лара. – Саша… Саша, ты хочешь ребенка от меня?

Она задала этот вопрос прямо. В лоб. И была на сто процентов уверена, что муж ответит ей «да». Или, в крайнем случае, скажет что-нибудь вроде – «ну, если тебе это так надо – давай попробуем». Ведь он только что сам сказал – «Как это здорово – быть отцом!»

Саша посмотрел ей в глаза, и спокойно, устало, без тени сомнения, ответил:

– Нет.

И вышел из кухни.

Лара села на стул, потерла виски. Она была ошеломлена и раздавлена ответом мужа. «Он сказал «нет»! Значит, он меня совсем не любит… Назвал меня дурой! Я ему настолько противна, что он даже ребенка от меня не хочет!»

В эту ночь Лара легла у себя в комнате.

Несколько дней они с Сашей не разговаривали, не спали вместе. Еще никогда они не находились так долго в ссоре.

Лара была подавлена, убита…

А в одну ночь ей приснился странный сон – будто она держит на руках младенца. Того самого, которого не родила. Младенцу уже месяцев восемь-десять, взгляд у него осмысленный, спокойный. Доброжелательный. Как у Саши… Это – мальчик. Сын. Он еще не говорит, не ходит, но все понимает, чувствует.

Лара во сне отчетливо ощущала тяжесть ребенка, тепло его тела, бархатистую гладкость кожи. Его милый, родной запах. И еще – его любовь и привязанность к ней, к матери. Она для него – свет и солнце, как для любого ребенка.

Во сне Ларе было особенно приятно то, что мальчик спокойный, не дерганый, не крикливый (как дети Любы, например). И что он до безумия похож на Сашу, и оттого ее любовь к ребенку становилась совсем уж запредельная, едва выносимая – вот-вот сердце разорвется от этой огромной любви…

Лара проснулась утром, вся в слезах. Она сидела на кровати и плакала, плакала…

В первый раз ее нерожденный ребенок представился ей таким реальным, живым. Мальчик. Сын…

– Прости, прости, прости… – прошептала Лара, плача так, что сердце у нее в груди заходилось. – Это только я перед тобой виновата! Я правда дура… Я такая дура! Что же я наделала, что же я наделала…

Особую боль Ларе причиняло еще то обстоятельство, что она так долго не вспоминала об этом ребенке. Не вспоминала с любовью. Она ведь, в сущности, была к нему равнодушна. Она обижалась на мужа, на свекровь, но о самом ребенке она никогда не думала как о живом существе… Все эти девять лет – она не любила его. Ее мальчик все эти девять лет был нелюбимым, брошенным, забытым – там, в том черном зазеркалье, где сейчас находилась его душа. Ни слова доброго она ему не сказала, ни поцелуя не послала – мысленно – за все эти годы…

Если бы ее ребенок родился, он сейчас уже пошел бы в школу, во второй класс… Он жил бы в одной из этих комнат. В своей комнате, детской, под завязку забитой игрушками и книгами. А она, Лара, готовила бы ему завтрак перед школой. Ему, ее мальчику, и Саше…

Лара встала и на дрожащих ногах, плача, ничего не соображая, пошла в спальню. Она хотела прижаться к мужу, обнять его.

Но мужа, Саши, в спальне не было, он уже ушел – непривычно рано.

Тогда Лара легла в супружескую постель и плакала, плакала… Потом, собравшись с силами, позвонила на работу и разбитым голосом сообщила, что сегодня останется дома. Ей позволили – начальница, Маргарита Юрьевна, всегда хорошо относилась к Ларе.

К полудню Лара немного успокоилась. Умылась, оделась и вышла из дома. Она направилась в церковь…

И там, у иконы Божьей Матери, долго стояла, крестилась, мысленно рассказывала о том, как она раскаивается, как она сожалеет о своем поступке… И очень просила позаботиться о ее ребенке – если это только возможно. «Помоги, Царица Небесная, пригляди за моим мальчиком!..»

Молитв Лара не знала, она так же очень смутно представляла, как и о чем нужно просить, и вообще, есть ли, по религиозным представлениям, душа у нерожденных детей…