Чужая женщина

Хотя… Если подумать, ничего особенного, никаких таких исключительных, особо страшных страданий в жизни Лары не было. Ее не били, по вокзалам она не скиталась, не голодала.

Нет, ее не надо жалеть. И любить ее тоже не надо, потому что она сама, уже давно была равнодушна к собственному мужу. Она не хотела развиваться, не хотела детей, она вообще ничего не хотела – только лежать на диване перед телевизором и смотреть свои бесконечные ток-шоу.

Развод Лара переживет.

Александр слез со стремянки.

Оленька тем временем накрыла на кухне стол.

– Садись… – сказала она Александру, когда тот вошел на кухню, уже без пиджака, с закатанными рукавами. – Вот салат, а это рис с карри…

– М-м, вкуснятина! Слушай, давай купим большой диван в спальню, а на кухне поменяем мебель… Как?

Оленька задумалась, потом кивнула:

– Ничего не имею против дивана. Но кухня…

– Ты не хочешь новую кухню?

– Нет, хочу, но зачем – мы же переедем отсюда, да?

– Да! Уж приживалом я точно не хочу быть… – Александр с аппетитом принялся уплетать рис. – Я не знаю, удастся ли подобрать жилье в центре, скорее всего, придется найти квартиру где-то на окраине, но потом, через несколько лет…

– Сандрик! – улыбнулась Оленька. – Погоди… Тебя что, совсем мое мнение не интересует? Где я хочу жить, как…

– Где и как. Отлично. Слушаю тебя, – Александр потянулся к ней, поцеловал в нежную, бархатисто-шелковистую щеку.

– Я не хочу жить в Москве. Вообще в городе… – опустив глаза и прижимая руки к животу, тихо произнесла Оленька.

– А где? Под Москвой, в коттедже? Слушай, ты права! – оживился Александр. – Точно! Ребенку же лучше жить на свежем воздухе… Ты как твоя мама, да?

– Нет. Я не хочу как моя мама, не хочу в Подмосковье… И Подмосковье все загажено, – брезгливо произнесла Оленька. – Оно ничем не лучше Москвы… Я хочу еще дальше, я хочу быть как можно дальше от людей. Жить природной, настоящей, натуральной жизнью.

Это было вполне в духе Оленьки, поэтому Александр не сильно удивился.

– Надо обдумать… – деловито кивнул он. – Мне твоя идея нравится. Только неудобно будет ездить в Москву… Но мы что-нибудь придумаем!

– Это моя мечта – уехать отсюда! – взволнованно, радостно произнесла Оленька. – Я ненавижу этот город. Тут невозможно жить!

– Да. Да… ты права.

– В идеале и в Москву ездить на работу не надо. Работа должна быть там. Сельское хозяйство, животные… Лошадей разводить, например! Коров. Овец… Свиней. Хотя нет, свиней я не люблю.

Александр к лошадям и коровам был совершенно не готов. Теоретически – да, жизнь на пленэре привлекала его, но коровы…

– Я бы мог рисовать там, – внезапно произнес он. – Точно! О господи, Оленька… Ты гений! Стать самим собой, делать то, что любишь… Дауншифтинг, жизнь для себя.

– Вот видишь! Ты согласен?

– Да. Да!

– Отлично. Еще салата?

Некоторое время они сидели молча. Александр был до крайности взволнован (жизнь поворачивается на 180 градусов!), Оленька же улыбалась безмятежно…

– Я в ближайшее время начну подыскивать подходящее место… – снова заговорил Александр.

– Уедем из Москвы осенью. Когда рожу, – перебила его Оленька. – Римма за мной не сможет поехать, у нее тут забот полно.

– Римма? А, это та, твоя подруга…

– Господи, Сандрик! Я же тебе говорила, Римма – моя акушерка.

– Точно, акушерка, – кивнул Александр. – Это хорошо, когда есть знакомые среди врачей, есть проверенные люди… И ты опять права – рожать лучше в Москве. Я чего-то торможу, малыш… Но это я от радости.

– Спасибо. Ты такой милый… Я люблю тебя. Я знала, что ты поймешь меня!

В эту ночь между ними ничего не было. Оленька боялась за ребенка.

Александр сгорал от желания, но не мог спорить с ней. Ребенок, конечно, важнее.

– Я тебя обожаю… Спокойной ночи, – он поцеловал ее, потом еще раз поцеловал.

– Все, все не увлекайся. Я тебя знаю! Тебе только волю дай! – засмеялась и Оленька, отталкивая его руки.

Последние полгода Александр умирал от желания. К Оленьке. Они так редко встречались с ней… Всему виной была его дурацкая работа. И желание сохранить отношения с Ларой. И вся его сила, весь огонь – доставались Ларе… Уходили в пустоту.

«Дурак. Раньше надо было от Лары уходить. Сразу!» – опять подумал Александр.

Он вдруг вспомнил последние ночи с Ларой. В сущности, он тогда не с ней занимался любовью, а с Оленькой… С Ларой он не говорил последние полгода, почти не целовал ее. Только секс. И ничего больше.

– Ты спал с ней? – вдруг сонно спросила Оленька, точно услышав его мысли.

– С кем? – не сразу, неохотно и тоже сонным голосом отозвался Александр. Он прекрасно понял, о чем спрашивает его Оленька, но правду говорить ему не хотелось. И врать он не любил. Из-за чего в жизни страдал неоднократно – из-за своего неумения и нежелания скрывать правду…

– С Ларисой.

– Давно.

– Что – давно? Ты когда со мной познакомился, продолжал спать с ней? – едва слышно прошептала Оленька.