Чужая жизнь

Был бы я один, здесь бы наш с Сашкой жизненный путь и закончился. Как оказалось, эти мирные карельские крестьяне совершенно не понимают шуток из моего босоногого детства. Даже странно. Вряд ли их детство от моего сильно отличалось. Только разве что временем. Пара стволов уже смотрели на меня, но тут раздался нестройный залп из пяти винтовок, а чуть позднее – торопливый топот ног моего засадного полка. Очень вовремя. Всё остальное – дело техники, мне даже работать не пришлось.

Нет, я, конечно, понимаю, что я провокатор. Но как было ещё объяснить моим наивным советским ребятишкам прописные истины? Они ведь пока бестолковку свою не разобьют, ничему не научатся. Маленькие они у меня, глупые, даром, что выглядят как взрослые.

Пяток минут мы потратили на складирование невинно убиенных нами полицаев на переднюю телегу и через весьма непродолжительное время уже сворачивали на полевую дорогу, ведущую к небольшому озеру. Не забыли мы и скорбящего по своим внезапно скончавшимся друзьям Микку. Ристо со Стёпкой притащили его под руки. Добрые у меня всё же ребятишки, жалостливые. Комсомольцы, мля. Моя бы воля, Микку бы у меня того же Степана на своём горбу притащил, во весь голос благодаря за доставленное удовольствие, но меня почему-то не спросили.

Подъехав к озеру, я предоставил своим друзьям возможность заниматься нашим всё возрастающим хозяйством, а сам полез смотреть, что мы надыбали в этот раз, так как телеги были чем-то здорово загружены. Оглядев их содержимое, я задумчиво поскрёб небритую щёку, посматривая на мирный пейзаж нашей стоянки.

Степан возился с той парой лошадей, которая была привязана к телеге, Ристо негромко по-фински беседовал с жалостливо ворковавшим Микку, остальные трое распрягали телеги, предоставив мне последнюю. В общем и целом всё правильно: обиходить лошадей в этом времени – основное занятие. Сама лошадка за собой не поухаживает, и напоить скотинку было необходимо, но я, оставив последнее транспортное средство, подошёл к Ристо.

Послушав пару минут эту дружескую беседу на незнакомом мне языке, я, ни слова не говоря, со всей дури отоварил сидящего на корточках Микку ногой в бочину. Не ожидающий подобного приветствия приятель Ристо с бабьим визгом отлетел в сторону. Получилось у меня, как в хорошем пенальти: полицая откинуло метра на полтора. На футбольном поле иногда такой пинок полностью меняет жизнь футболиста. Причём и того, кто бьёт, и того, кому достаётся. К моему глубокому сожалению, я не футболист, Микку – не футбольный мяч, да и немецкие сапоги – не бутсы, так что Микку выжил и со стоном скрючился на траве. Очень надеюсь, что пару рёбер мне всё же удалось полицаю сломать, но ничего страшного, часика полтора поживёт и так. Это не самые необходимые в данном случае органы. Чуть позже я и остальные рёбра ему переломаю вместе с другими костями в придачу.

Возмущению Ристо не было предела, он только набирал воздух в лёгкие, но я не дал ему сказать ни слова.

– Красноармеец Ярвинен! Смирно!

Тон и жесткость приказа здорово отличались от моей уже привычной для всех манеры общения, и Ристо, прямо кипящий от негодования до последнего предела, вытянулся по стойке смирно. Все остальные мои спутники недоумённо и с тревогой обернулись на нас.

– Ефрейтор Коляда. Красноармеец Фёдоров. Обыскать пленного. Раздеть догола. Нательное бельё тоже снять. Руки связать сзади, ноги – в щиколотках. Вставить кляп. – После чего подошёл к приходящему в себя полицаю, присел перед ним на корточки и дружелюбно произнёс: – Не скучай, дружок, я обязательно вернусь, и мы с тобой тоже поворкуем.

Пока ребята выполняли моё приказание, Ристо так и стоял за моей спиной по стойке смирно. Я же, повернувшись к Фёдору с Мишей, коротко приказал:

– Вы двое сходите к четвёртой телеге, гляньте, может, узнаете кого. – И, обращаясь к Ристо: – Красноармеец Ярвинен, кругом. Шагом марш за ними. – Ну и сам направился следом.

Последняя телега была накрыта брезентом, поэтому её содержимое не бросалось никому в глаза. Ничего необычного лично я там не увидел, но ребятам будет наверняка интересно. Самые обыкновенные трупы, два пограничника и сержант артиллерист. Побои, следы пыток, грязные, окровавленные бинты, босые ступни ног. На трупах присутствовали только подштанники, но покопавшись, я нашёл документы убитых.

Погибли бойцы совсем недавно, наверное, сегодня днём. Ранения старые, а вот побои и пытки свеженькие. Там же, в телеге, лежало и оружие, причём не только убитых красноармейцев. Было очень похоже, что полицаи выгребли чей-то загашник: два «нагана» в кобурах, девять трёхлинеек и пулемёт ДП с расщеплённым слегонца прикладом. Там же лежали два ящика «лимонок», десятка три других ручных гранат, пара противотанковых, наваленные кучкой обоймы, четыре диска от пулемёта и восемь цинков различных патронов.