Чужая жизнь

Голос девушки, зовущей Кендаля, стремительно ворвался в мысли Лукаса. Он не просил разрешения. Он проник именно в тот момент, когда юноша утвердил свою дружбу с орлом. Лукас мгновенно узнал голос. Это была Винона, ее голос. Лукас спросил себя, почему она зовет Кендаля, если он умер? Умер? Юноша впал в глубокую задумчивость. Во многих случаях казалось, что воля индейца подавляла его собственные решения и даже его собственное тело.

«Любовь моя, если ты слышишь меня, помоги мне! Сделай так, чтобы я могла увидеть тебя. Остается мало дней до того, как я уеду в Соединенные Штаты Америки, а мне так нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, приходи!»

Винона продолжала настаивать. Ее голос проникал в сознание Лукаса. Юноша сконцентрировался на словах девушки, и не замедлило возникнуть видение: Винона заперта в комнате. Судя по всему, девушку держат взаперти против ее воли, и Винона ищет способ выйти. На расстоянии девушка передает ему свою тоску и необходимость поговорить. В конце концов, Лукас был носителем сердца Кендаля, человека, которого она любила. Очевидно разочарование девушки.

Лукас слышал ее голос, чувствовал ее страдания, и это при том, что призыв был направлен не к нему, а к Кендалю. Казалось, что они сосуществуют в одном теле. Лукаса это потрясло. Юноша хотел жить своей собственной жизнью, ему претила мысль о том, что он вынужден жить за кого-то. Однако этот отчаянный призыв заставил Лукаса задуматься. Ему необходимо прийти на это свидание. В какой-то мере и он, и Винона страдали из-за неуемных амбиций ее брата Иктоми. Лукас пообещал себе, что попытается увидеться с Виноной как можно раньше.

Он открыл глаза, рядом с ним был его новый друг — орел. Находясь на вершине горы, они были единственными зрителями самого красивого спектакля, который только могла поставить и сыграть природа. У Лукаса возникло ощущение, что в нем проснулись дремавшие чувства. До этого момента юноша не замечал таких элементарных вещей, как гудение насекомых или звук, с которым растения раскрывают свои листья. Это было место, в котором простые проявления природы приобретали значимость. «В городах, — сказал как-то Джозеф, — нет такого места, где можно было бы услышать, как растет трава, увидеть, как светят звезды. Люди там живут, повернувшись спиной к жизни». Здесь, на горе, любой, даже самый слабый шум, контакт или чувство приобретали значимость и становились сильнее.

Перед наступлением ночи на горизонте смешались красноватые и оранжевые оттенки. Орел полетел в сторону солнца, которое быстро скрывалось, и уже не вернулся.

У Лукаса не было сил, чтобы позвать императорского орла. Он снова закрыл глаза и не открывал их до следующего утра. В ночные и рассветные часы юноша находился как бы в состоянии летаргического сна, который сковывал его и делал неподвижным. Довольно продолжительное время Лукас пребывал в состоянии, не позволявшем ему даже шевельнуть пальцем. Юноша оставался неподвижным даже в тот момент, когда, как и в прошлые ночи, в поисках тепла рядом с ним появились слепые змеи. Лукас чувствовал, как они ползали по его телу, но ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это. Юноша не попытался отогнать их, потому что совершенно обессилел. Он казался одним из камней, лежавших на вершине, и слепые змеи через какое-то время оставили его в покое. Был момент, когда рептилии покрыли все тело Лукаса. Он чувствовал, как они на большой скорости проползали по его животу, ногам и рукам, даже по лицу. Эти животные всегда вызывали отвращение у юноши, но он не мог двинуться, чтобы хоть как-то отпугнуть их. Лукас почти потерял чувствительность, он не дрожал, не испытывал озноба… Ничего. Юноша подумал о том, не зашел ли он слишком далеко с этим испытанием, которое вело его к пределу физического существования. Пока Лукас ощущал прикосновение леденящих тел рептилий, ползавших по нему, у него создалось впечатление, что его разум вот-вот взорвется. Юноша не мог сделать ничего, чтобы избавиться от этого ковра из змей, которые закрывали даже ноздри, мешая нормально дышать. Сердце начало биться быстрее. Не хватало воздуха. «Мне нужно дышать!» — говорил Лукас сам себе. Он пытался это делать, но сотни змей ползали по его телу. Юноша был бессилен. «Воздуха!» — повторял его мозг. Эта ночь стала бесконечной. «Сколько еще змей?» — спрашивал юноша сам себя.