Чужая жизнь

Эх, дела мои деловые… Что же это за безобразие-то получается-то, а? Постоянно приходится думать о великом и глобальном, потому что все равно больше некому… А обо мне кто подумает, а, люди? Эх… Вот так вот к одиночеству и привыкаешь, когда больше не на кого положиться или довериться, и все приходится делать самому. Хорошо бы хоть процесс подготовки напарника, то есть напарницы, быстрее давал ощутимые результаты, а то ведь я, считай что, львиную долю своего личного времени теперь уделяю именно Рин. Учу ее, понимаешь ли, кормлю, разве что только еще не одеваю… Учеба, правда, нужно сказать, у нас не особо замысловатая получается — изучаем преимущественно военную историю и азы милитаристики, общую классификацию оружия и военной техники, базовые понятия… Короче, начинаем с основ, и ведь вроде бы, черт возьми, что-то получается! По крайней мере, Рин стала разговаривать со мной гораздо человечнее, хотя и вопросами закидывает все в том же духе и стиле…

* * *

— Ты как всегда на высоте, Синтаро! — довольным тоном отозвалась со своего места Кусанаги, делая большой глоток колы. Поставленную перед ней тарелку она зачистила всего лишь за несколько минут, причем зачистила в прямом смысле — куском какого-то хлеба, что ли. На мой взгляд, он был очень уж несерьезен — уже заранее тонко нарезанный, какой-то непривычный на вкус, да и вообще… Сейчас бы простого черного ржаного хлеба…

— Ох, не зря я тебя к себе поселила…

— Да не говори, Мэнэми! — саркастическим тоном заметил я. — Где бы ты еще нашла бесплатную кухарку и посудомойку, согласную жить в таком беспорядке?

— А жил бы один — скучал бы! — не осталась в долгу капитан. — И вообще, не нравится беспорядок — приберись!

— Мне что, делать больше нечего? — делано удивился я, принимаясь за ужин. Как оказалось, один раз в день полноценно есть, по ходу дела перекусывая чем-нибудь, — для меня нынешнего тоже вполне нормально, главное — психологически быть готовым к голодовке.

Зараза, а ведь действительно такое ощущение, что помимо «курса молодого бойца-пилота» я прохожу еще и «курс молодой хозяйки»…

— Синтаро, ты, наверное, забыл — я не ем мясо, — подала голос сидящая рядом со мной Рин.

— Да нет, я это прекрасно помню, — прожевав свою порцию, выдавил я.

Рин скептически посмотрела в свою тарелку (за минувшие дни я уже более-менее научился разбираться в ее эмоциях) и с легким подозрением в голосе заметила:

— А почему у меня тогда в тарелке мясо?

— А, ты об этом!.. Не волнуйся — это соевый заменитель, при его изготовлении ни одно животное не пострадало.

Кроме меня. Сначала эту ерунду сварить, потом порезать и потушить с овощами, в процессе чего из объемистого пакета остается сущая ерунда…

— Так что ешь, Рин, не сомневайся, — закончил я.

— Хорошо, — коротко кивнула Уранами и неожиданно добавила: — Я не сомневаюсь, Синтаро.

* * *

— Но умер Александр не от ран и не в бою, а от какой-то непонятной лихорадки 10 или 11 июня 323 года до нашей эры в Вавилоне, — я задумчиво прикрыл глаза. — После его смерти империя Македонского оказалась разделена между его военачальниками, которые просто-напросто проигнорировали его сына, являющегося прямым наследником… Вот так и кончилась история самого великого полководца древнего времени, которому не было равных. Очень скоро после смерти Александра его империя развалилась на несколько конфликтующих государств, и все, что ему удалось завоевать, оказалось утрачено…

Я замолчал, тихонько постукивая пальцами по книге. История Александра Македонского действительно была похожа на самый настоящий приключенческий роман — один из тех случаев, когда реальность оказалась интереснее любой выдумки. И в нашем случае очень полезный пример, как с минимальными силами и потерями одерживать победы над численно превосходящими силами противника.

— Синтаро, а зачем он воевал?

— Прости, что?

— Я говорю, зачем он воевал так много? — спросила меня Рин, отрываясь от изучения картинок, посвященных битвам Македонского. — Ведь походы в Среднюю Азию и Индию ничего не принесли Александру, кроме лишних потерь и трат. Ты же сам говорил, что в конце своего похода он просто истреблял некоторые племена, вместо того чтобы покорять их. И в чем же тогда был смысл всех этих войн?

Рука сама собой потянулась к затылку со стойким желанием почесать его.

Тому, что Рин оказалась способна строить такие длинные и очень логичные умозаключения, облекая их в столь грамотную речь, я уже не удивлялся. Если в элементарных социальных ситуациях она все еще натуральным образом «плавала», то вот с чистой теорией разбиралась отлично — дать определенный базис знаний, выдать логические алгоритмы, и результаты не заставили себя ждать…