Чужая жизнь

- Вот когда я сама в первый раз проходила этот тест, я сделала всего две ошибки… - задумчиво уронила Кацураги.

Я помрачнел ещё больше - не слишком приятно осознавать собственную убогость…

Внезапно Мисато улыбнулась.

- …А ты, Синдзи, достиг такого результата уже со второго раза - для твоего возраста очень даже неплохо. Молодец, хвалю! - капитан посерьёзнела. - Но впредь постарайся не делать всё со второй попытки - такой возможности в жизни у тебя не будет.

- Есть, товарищ командир, - бледно улыбнулся я.

А теперь ещё хорошо бы перевести все только что заполненные мной сведения из оперативной в долгосрочную память, а то ведь без должной практики я могу это всё и забыть…

***

«Супра» летела по вечерним улицам Токио-3. Мисато за рулём, я на переднем сиденье, Рей сидит на заднем.

- …Синдзи, прекрати это делать! - возмутилась Кацураги, не отрываясь от вождения.

- Делать - что? - устало буркнул я, высунув локоть в раскрытое окно и наслаждаясь вечерней прохладой.

После изматывающего мозг тактического занятия, мне вдобавок ещё устроили и небольшую физтренировку - так, чисто для галочки, без особого садизма… Но и без поблажек.

- Делать это! - указала подбородком Кацураги.

Я задумчиво отнял руку ото лба и перестал сковыривать кровяную корочку, наросшую поверх ранки.

- А что такого-то? - равнодушно спросил я.

- Это негигиенично, - заявила капитан. - Ещё занесёшь какую-нибудь заразу или там…

- Фигня это, Мисато, - заметил я, закрывая глаза и откидываясь на мягкую спинку сиденья. - Это ж просто царапина, а они должны заживать на воздухе, естественным образом, вот кабы это было настоящее ранение… Кстати!.. - внезапно оживился я.

- Раз уж я солдат армии ООН, при оружии и петлицах… Мне как, награды положены?

- Синдзи, не жадничай - ты и так получаешь больше меня! Куда ещё больше-то? - искренне возмутилась Кацураги.

- Да нет, я не о том, - любимая тематика словно бы предала мне новые силы. Проверено - хоть я буду в стельку пьян, хоть поднят среди ночи или растормошён во время болезни, но любой вопрос касательно оружия или чего-то с ним связанного моментально приводит меня в благостное расположение духа. А уж если я нахожу благодарного слушателя, то…

- Деньги - это, конечно же, хорошо, Мисато, но ведь есть же и что-то, так сказать, для души… - задумчиво произнёс я.

- И что же это, например? - заинтересовалась Кацураги.

- Награды, - брякнул я.

- Награды? - чуть нахмурилась капитан. - Ну, в смысле, деньги - премии там, всякие, да?

- Да нет же! Награды, в смысле - медали, ордена, нашивки, наградное оружие! Да, точно!.. - оживился я и решительно махнул кулаком. - Понимаешь, командир? Прихлопнул я, скажем, Ангела, а мне хлоп - и медаль на грудь! Или поранило меня как в прошлом бою, а мне за это нашивку за ранение!..

- Синдзи, Синдзи! - рассмеялась Кацураги. - Что за ребячество? К чему тебе все эти висюльки, что тебе с них?

- Гм… - немного растерялся я. - Не знаю. Но хочется. Чтобы было.

- Чтобы было, чтобы было… - заворчала девушка. - Нашёл о чём думать…

- Ну, нет! - я внезапно загорелся этой действительно совершенно детской идеей. - Кто тут спасает Токио-3 и всё человечество, а? Ладно, орденов мне не нужно, но хотя бы медаль-то мне можно? За Ангела, так сказать…

- О, проклятье! - взмолилась Кацураги, возводя очи к небу. - Мальчишка, как есть мальчишка! Вот странный ты человек, Синдзи - иногда мне кажется, что ты почти мой ровесник, а иногда ты становишься просто пацаном…

- Ты тоже не лучше, - парировал я. - Иногда ты тоже не ведёшь себя, как взрослая женщина…

- Как ты меня назвал? - нехорошо прищурилась Мисато, слегка пригибаясь над рулём и протягиваю руку к рычагу гидромуфты. - Женщиной, да?

- Ой, у меня что-то со зрением, - быстро поправился я. - Девочка, как ты умудрилась сдать на права? Родители знают, что ты гуляешь так поздно?

- Неплохо, неплохо… - одобрительно кивнула Кацураги. - Считай, что ты спасён…

- Так что там, насчёт наград, а? - вновь начал гнуть я свою линию. А что? И самому действительно приятно, и выбранному образу соответствует, и выходка действительно очень ребяческая - хоть как-то сглажу свои косяки.

- Хочешь медаль? - усмехнулась капитан. - Будет тебе медаль, если уж так хочешь… Какие мы, однако, честолюбивые оказывается…

- Круто! - возликовал я.

На самом деле, что мне действительно с этих наград? Что я, Брежнев, что ли, золотыми звёздами себя увешивать? А с другой стороны и приятно, и для поддержания легенды вроде бы неплохо подходит. Честолюбивый солдафон-карьерист - это всяко менее подозрительно, чем просто странный парень, сующий нос куда попало. Пацан, повёрнутый на милитаризме, чьё расстройство ещё только более усилилось после того, как его чувствительно приложило по голове - образ гораздо более ПРОСТОЙ и ПОНЯТНЫЙ…

Ладно, повесят мне какую-нибудь висюльку, я изображу бурный восторг, и все вновь уверятся в том, что дитё получило ещё одну игрушку и просто искренне радуется. Веди себя, как ребёнок и при твоей внешности к тебе будет меньше подозрений…

Интересно только, что мне за медаль всучат? За Ангела-то?..