Чужая зона

– Раньше мне было всё равно. Это меня тюрьма надломила. Клетки те. Лязг запоров. Крики охраны… Не страшно – это я неправильно выразился, а не по себе. Сидишь в этом лабиринте труб и проводов, и ничего от тебя не зависит.

– Бывает, ты на открытом пространстве, а зависит от тебя меньше в сотню раз, чем сейчас от нас в этом кубрике.

– Говорю – тюрьма всё это, будь она неладна! Американская зона. Я в свою-то не собирался попадать, а угораздило на чужую зону загреметь!

– Есть мнение, что наша зона страшней американской.

– Молдавская?

– Откуда я знаю, какая молдавская зона? Наверное, как и российская – там те же порядки и правила, это дети одной системы – советской.

– И что скажешь про американские места не столь отдалённые?

– Что мне сказать хорошего, после того как меня там изломали, в инвалида превратили! – с горечью говорил Василий, всё так же скребя ногтем гладкое покрытие стены кубрика.

Сергей встал, постоял, снова сел.

В коридоре беготня успокоилась – или потушили пожар, или все сгорели…

– Да, вот так бабахнет чужая торпеда, и хана всем, хоть забегайся!

Дверь кубрика распахнулась. Радостный голос капитан-лейтенанта заявил:

– Учебная тревога! Слышали?

Он был так возбуждён, словно до этого, в своём кубрике, пил с Зиминым не чай из термоса, а коньяк.

– Слышали, не глухие! – грубо отозвался Василий.

– Фёдор Борисович, а скажи, наша лодка бронированная? – задал нелепый вопрос Сергей. – Выдержим удар вражеской торпеды или сразу каюк?

Особист, услышав вопрос, сразу вошёл и сел на лежанку Сергея – общество Зимина капитан-лейтенанту тоже, видимо, не очень нравилось.

– Нет, друзья мои, не выдержит! Если нас шарахнет – всем нам амба тут же наступит, братская, так сказать, могила! Но многое зависит от силы заряда на торпеде. Американские подводные ракеты несутся со скоростью сто километров в час, и система наведения у них так рассчитана, чтобы бить в середину лодки, туда, где командная рубка, чтобы первым же ударом сделать корабль небоеспособным!

– А может она пройти мимо?

– Может, но она управляется по очень тонкому кабелю, и с головного корабля оператор постоянно корректирует движение цели. Торпеда развернётся и всё-таки ударит в рубку вражеской лодки!

– Нашей лодки?

– Парни, что-то вы про боевые действия заговорили! Сейчас войны между США и Россией нет. Слава богу.

– А чем мы можем противостоять таким торпедам?

– Про крылатые ракеты рассказывать не буду – это к делу не относится. А против кораблей и подводных лодок мы оснащены подводными ракетами «Вихрь». Скорость – наше преимущество. Мы первые должны обнаружить врага и ударить. Скорость нашей ракеты самая высокая в мире – пятьсот километров в час.

По динамику прозвучал отбой учебной тревоги – учебный пожар слаженно потушили.

– У нас экипаж образцовый, – заявил Егоров. – Очень натренированный. Постоянно отрабатываем в походе действия при стрельбе торпедами и ракетами, пожары тушим, пробоины заделываем… Задымления, погружения… Командир держит экипаж в тонусе.

– Теперь я спокоен, – зевнув, заявил Василий.

– А вы спокойны? – спросил Егоров Сергея.

– Я? Не знаю… Мы будем всплывать или всю дорогу – только под водой?

– На воздух захотелось? – Егоров снисходительно усмехнулся.

– Захотелось.

Егоров посмотрел на свои часы, сказал повелительным тоном:

– Будет вам всплытие, будет и воздух!..

Для приёма самолёта выбрали идеально тихую погоду. Океан был неподвижным, как стекло. Лодка всплыла. Большой гидросамолёт с двумя моторами совершил посадку рядом. Беглецов перевезли на воздушное судно, и через несколько часов полёта они были уже в Санкт-Петербурге. Оттуда, сразу же переехав на служебном микроавтобусе в аэропорт Пулково, вылетели спецбортом ФСБ на самолёте Ту-134 в Москву…

Александра очнулась от лёгкого толчка – аппарат приземлился, как обычный самолёт, а не вертикально, и катил по взлётной полосе, подрагивая и сбрасывая скорость.

Несколько часов полёта пронеслись в забытьи.

Жить Александре не хотелось.

Зужев не шевелился. Он сидел расслабленно в кресле, глядя на Шелушева.

– Как открыть главный вход?

– Я всё ввёл в программу. Сейчас автоматически откроется. И пусть срочно пришлют врача.

Зужев гордо встал, поправил портупею, вздохнул.

– Вот я и дома, – сказал он и медленно пошёл к лифту.

Каждый его шаг отдавался в мозгу Александры гулким ударом: плен, позор, бесчестье, гибель…

Люк медленно поднялся. Зужева ослепил яркий, режущий глаза солнечный свет, отражающийся от снега. И сразу холодные клубы воздуха хлынули внутрь самолёта, захлестнув леденящим морозом.

– В чём дело?! – Зужев не понимал происходящего.

Он спустился по трапу. Самолёт стоял на заснеженной взлётной полосе, а вокруг была белая, укрытая глубоким снегом, бескрайняя степь. Зужев не мог осознать, что случилось. Где он?

Сзади, из-за спины, грохоча и приближаясь, нарастал рокот вертолётов.

Он поднял глаза.

– А-а-а-а-а!!! – Ужас захлестнул его полностью, парализовав мысли и волю.

Прямо на него шли на снижение тяжёлые Ми-8 со звёздами и российским триколором на фюзеляжах…

Часть третья ЗЛО РЯДОМ