Чужая звезда Бетельгейзе

– Я просто хотел узнать, есть ли такой ключ, – смиренно ответил Сенатор. – Хочу как можно больше узнать об этом загадочном мире.

– Ну, допустим, ничего загадочного в нем нет, а ключ есть.

Апрель выжидающе молчал. После долгой паузы, Иир положил на стол стопку каких-то черных от старости пластин, Апрель даже не заметил, откуда он их достал.

– Можно?

Иир кивнул. Пластины оказались из плотной бумаги, с трудом, но все-таки можно было разобрать рисунки на них – черные и красные.

– Это карты, игральные карты. Когда-то давно их было 78, потом 56, у меня 52. Карты, это то немногое, что остается относительно постоянным в быстро меняющемся мире Земли. С течением веков изменялись их значение и рисунки, но тот вариант, что есть у меня, существует уже очень давно и вряд ли изменится. Обращаться с ними просто…

Слушая его неторопливую речь, Апрель быстро понял, что при помощи этих невзрачных бумажек можно творить чудеса.

Угли в очаге совсем погасли, померк и без того слабый свет. Иир тяжело приподнялся со своего места, чтобы подбросить щепок, в этот момент Апрель протянул правую руку к его бокалу и ногтем большого пальца вынул из-под холеного ногтя мизинца крошечную крупинку. Она упала в вино и исчезла без следа. Когда Иир закончил с щепками и вернулся на шкуры, Сенатор рассматривал карты.

* * *

Сквозь ресницы Грэма пробивалось теплое желтое сияние. Приоткрыв глаза, он узрел Кару.

– Ты долго не просыпался, – сказала она, – и был таким безжизненным.

– Все в порядке, – Грэм потер виски, отгоняя вязкое красное сновидение.

Услышав его голос, Захария открыл глаза и приподнялся на локтях.

– Тебе что-то снилось?

Порою Грэму казалось, что компаньон видит его насквозь и может заглядывать в мысли и сновидения.

– Нет, ничего, – зачем-то солгал он. – Я так и не поел.

– Прошу, я ничего не убирал.

Пока Грэм ел, Захария решил размяться. Он вынул мечи из заплечных чехлов и принялся ими размахивать. Сначала они медленно вращались, со свистом рассекая тугой неподвижный воздух, затем вращение убыстрилось, клинки мелькали с такой скоростью, что стали почти невидимыми. Захария же будто танцевал в этом остром гудящем коконе, наслаждаясь силой рук и гибкостью тела. Кара с восторгом наблюдала за этим опасным представлением, Грэм жевал мясные волокна, изредка поглядывая на компаньона без особого интереса – подобное он видел уже тысячи раз. Получив благодарного зрителя в огненном лице Кары, Захария подошел к ближайшему кусту и обрушил на него гудение обоюдоострых клинков. Во все стороны полетели куски широких толстых листьев, и вдруг раздался страшный крик, переходящий в хриплый вой, доносившийся из середины куста. Резко остановиться Захария не мог, по инерции он в мгновение изрубил куст до самого основания. Крик оборвался, будто захлебнулся.

– Что это было? – Грэм подошел к Захарии.

Тот пожал плечами. Из полых трубок срезанных стеблей, как из артерий хлестала белесая жидкость, попадая на землю, она застывала узорчатой коркой, похожей на тонкий лед.

* * *

Всё было кончено быстро. Апрель наблюдал, как изо рта Иира еще шла желтая пена. «Бессмертный, – усмехнулся он про себя. – Нет ничего бессмертного». Апрель взял со стола карты, швырнул в очаг свой кубок и покинул жилище старого демона. Он выяснил всё, что ему требовалось, и теперь мог быть уверен, что этого больше никто кроме него не узнает.

* * *

Захария чувствовал себя так отвратительно, будто убил нищего. Погруженный в свои мысли Грэм шел чуть впереди, Кара парила над их головами, освещая путь, а Захария пытался переключиться с неприятных мыслей, но ничего хорошего в голову не приходило. Однообразный пейзаж удручал. Еще не успел уйти с тусклого небосвода голубой Рим, как уже прорисовались розоватые очертания Бесса, – светила довольно быстро сменяли друг друга.

– Грэм, – подлетела к юноше Кара, – ты такой подавленный, у тебя плохое настроение?

– Нет, – пожал он плечами, – все в порядке, я от природы такой скучный и угрюмый.

– Не может быть, наверняка, тебя просто что-то гнетет.

Но, не взирая на все свои попытки, она так и не смогла вызвать Грэма на откровенный разговор. Захарию болтовня Кары немного начинала раздражать, он подумал, что вдвоем им было бы гораздо проще. Вдвоем они могли разговаривать, когда хотелось и молчать, когда в словах не было никакой необходимости. Втроем было сложнее, Захария больше уставал от того, что не знал порою, о чем говорить, а не от монотонного и, как он считал, бесцельного пути.

Наконец кусты с мясистыми листьями закончились, они перестали попадаться на глаза, и Захария немного воспрянул духом.

– Ты прав, – Грэм внезапно остановился, – наш поход не имеет смысла.

– Чего вдруг? – удивился Захария.

– Так мы можем блуждать до бесконечности, нам нужен проводник.

– Кто-то четвертый? – забеспокоилась Кара, ей не особенно хотелось расширять компанию.

– Нет, «проводник» это своеобразное состояние, когда происходит единение духа с окружающей нас средой, я прощупаю, просмотрю всё здесь в считанные минуты и смогу понять, есть хоть что-то отдаленно похожее на колокола или их звучание.