Чужак

– Ах… – вздохнул Натаниел, окинув взглядом мужчин, скорчившихся от смеха над своими мисками. – Какая молодая девушка не посчитает это место брачным раем?

Саймон же вспоминал своих родителей, брак которых был устроен их семьями со всей заботой и нежностью военного вторжения. Они не испытывали друг к другу ненависти, его родители. Но после того как его мать произвела на свет требуемое количество наследников, они с отцом жили как добрые знакомые, иногда – даже и под одной крышей.

Он предусмотрительно оставил дом, пока на него еще не стали строить какие-либо определенные планы.

– Осел ты! – бросил Фред Натаниелу. – Женатые мужчины не живут вместе с женами в помещениях для холостяков.

Натаниел закатил глаза.

– Зато ты большой умник.

Саймон, как бы размышляя вслух, проговорил:

– Но если бы я все же женился, то мы могли бы провести медовый месяц у насоса, а потом… – Он умолк, так как раздался громкий смех шахтеров.

Ему нужна свобода, чтобы ездить куда угодно и отвечать только за себя одного. В Лондоне у него было несколько постоянных любовниц – богатых утонченных вдовушек, почти не задававших вопросов и ничего не требовавших. Например, графиня, потерявшая мужа после десяти лет супружеской жизни, но не имевшая ни малейшего желания найти ему замену… Или богатая дама, жившая на то, что осталось после мужа-торговца, умершего на Суматре от лихорадки… И Саймона, и его вдов их отношения вполне устраивали. О чем же еще мог мечтать мужчина?

– Представляю, как женские штучки свисали бы у нас с балок, – хихикнул Эдгар.

– Прямо напротив фланелевых кальсон Натаниела с протертыми на заду дырами, – добавил Фред.

Саймон рассмеялся, хотя почти не прислушивался к дружеской беседе. Что, если бы у него вдруг появилась женщина, принадлежавшая только ему одному? Такая, которой и он принадлежал бы безраздельно…

Саймон не ощутил ужаса при этой мысли. И, черт побери, он знал, что тому было причиной: Джек и Ева.

«Немисис» шантажом заставила Джека помочь им разорить преступного Рокуэлла и дала ему в помощницы Еву, дочь миссионера и бывшую учительницу, ставшую опытной шпионкой.

Джек не был сыном миссионера. Злобный и жестокий, этот парень родился в Бетнал-Грин и зарабатывал на жизнь сначала как боксер, потом – как телохранитель. Следующим его пристанищем стала тюрьма Данмур, но Джек вскоре сбежал оттуда, и вот тут-то люди из «Немисис», вонзив в него свои когти, вынудили его сотрудничать, чтобы уничтожить мерзавца Рокуэлла. В общем, не слишком подходящие условия для романтики. Но все же Ева и Джек безумно влюбились друг в друга. Всего несколько недель назад они поженились без лишнего шума. На свадьбе присутствовали только агенты «Немисис», а Саймон выступал в роли шафера.

Теперь Джек и Ева перебирались в Манчестер, чтобы основать там филиал «Немисис» и открыть школу для обездоленных детей.

Интересно, каково это – иметь то, что было у Евы и Джека? Что, если их брак не потеря свободы, а дружба и совместное стремление к общей цели? Может, именно теперь они стали истинными партнерами – во всех смыслах слова?

Странная боль поселилась в груди – словно порыв ветра проник в едва заметную щель в стене и охватил сердце ледяным холодом.

Саймон покачал головой. Увы, то, чем обладали Джек и Ева, было таким же редким явлением, как водяная лилия в разгар зимы: единственным, неповторимым.

А он, Саймон, вполне доволен своей жизнью и не станет терять время, думая о подобных вещах.

И все же холодная боль продолжала пульсировать между ребрами. Что-то должно согреть его. Но что именно?

– Саймон! – Эдгар помахал рукой перед его лицом. – Последние пять минут мы пытаемся добиться от тебя ответа. Пойдешь с нами в паб?

– Да-да, неплохо бы выпить, – кивнул Саймон.

Глава 3

– Моя битва за свежее масло была обречена, – со вздохом сказала Элис, входя в дом. – Они не сдадутся.

Сара, жена Генри, подняла голову от кастрюли с крапивным супом. Пар клубился у ее лица завитками – такими же изящными, как и ее белокурые локоны.

– Ты сказала им, что оно вот-вот испортится?

– Да. Но говорить с ними – все равно что спорить со стенкой.

Элис повесила передник на крючок и нагнулась, чтобы развязать ботинки, после чего поставила их рядом с ботинками Генри. Сара всегда напоминала, чтобы они снимали рабочую обувь у входа, иначе ей приходилось бы часами выметать въевшуюся в пол грязь.

Но Элис и не возражала. Она с удовольствием сняла тяжелую обувь и вздохнула с облегчением, сунув ноги в изношенные шлепанцы. Затем взяла оловянные тарелки из буфета и поставила их на стол в центре комнаты.

– Они сказали, что свежее масло – это экономически невыгодно. Наглые самодовольные мерзавцы, – добавила она с горечью в голосе.

Сара оглядела куски колбасы, что жарилась в чугунной сковороде, затем сунула нос в керамический кувшин, стоявший на плите.

– Полагаю, придется обойтись жиром от шкварок. Не в первый раз.

Схватив миски с буфета, Элис изобразила улыбку, хотя гнев так и не оставил ее.