Чужак

– Мне очень жаль, Шурф, – искренне сказал я. – Знаешь, где я был? Мой сон, этот город в горах, канатная дорога, помнишь?

Лонли-Локли флегматично кивнул.

– Не надо ничего рассказывать, Макс. У меня такое чувство, что это не твоя тайна. Так что лучше помолчи, ладно?

– Ладно, – я изумленно уставился на него. – Что, опять это неприятное чувство, как у городских ворот?

Лонли-Локли молча кивнул.

– Тогда я уже заткнулся. Знаешь, я, пожалуй, немного вздремну; после этого зелья будет вполне достаточно двух-трех часов, а потом ты мне расскажешь… Нет, лучше скажи сейчас, а то я умру от любопытства. Что ты делал все это время? То есть, не ты, а тот веселый парень. Как он развлекался?

Лонли-Локли нахмурился.

– Это не очень хорошая новость, Макс. Он, то есть я… Я играл в карты. Это было приятно и занимательно. И я как раз хотел спросить: когда мы с тобой расстались, у тебя были с собой какие-нибудь деньги? Потому что у меня ничего не осталось.

– Ты все продул? – я расхохотался так, что мне пришлось опуститься на стул. В довершение всех бед я промахнулся и уселся прямо на пол. – Все?! Сколько же ты играл? Год? Два?

– Два дня и две ночи, – смущенно сказал Лонли-Локли. – Но партия в «Крак» редко занимает больше дюжины минут, так что…

– А, тогда ясно. Что касается меня, то у меня осталось три короны и какая-то мелочь. Ничего, жить можно. У меня большой опыт экономного существования. В крайнем случае, просто убьем кого-нибудь, и вся недолга. Или пойдем воровать. Ты умеешь воровать, сэр Шурф? Уверен, что умеешь!

– Да, не слишком сложный фокус, – важно кивнул Лонли-Локли. – Но не думаю, что это будет правильно. Мы ведь служим закону, если ты не забыл.

– Ах, ну да, закону. Спасибо, что напомнил! – снова расхохотался я. – Ты – прелесть, сэр Шурф. Просто молодец! А я-то уже собрался ограбить ближайшую ювелирную лавку… Ладно, будем жить скромно. У честной бедности есть свои преимущества. Во всяком случае, я прочитал кучу книг, где так говорилось.

– Ты очень великодушный человек, Макс, – сказал Лонли-Локли. – Я полагал, что у тебя есть серьезный повод быть недовольным моим поведением.

– Я вовсе не великодушный. Просто у меня полно проблем поважнее. А кроме того, я сам виноват. Какой вурдалак меня дернул угощать тебя неизвестно чем?

– Твое угощение доставило мне огромное удовольствие, – заметил этот изумительный парень. – Человеку моего склада совершенно необходимо отдыхать от самого себя, хотя бы время от времени. Насколько я понял, ты не можешь доставать это изумительное средство, когда пожелаешь?

– Увы, не могу. Ты же помнишь, как я сам тогда удивился.

– Понимаю. Но если когда-нибудь… Словом, не выбрасывай эту штуку, а припрячь для меня. Возможно когда-нибудь, через несколько дюжин лет…

– Ну, через несколько дюжин лет я смогу раздобыть вообще все что угодно, – самоуверенно заявил я. – А ты не захочешь повеселиться раньше?

– Магистры с тобой, сэр Макс. Человек не должен пренебрегать возможностью отдохновения, но недопустимо прибегать к нему слишком часто.

– Какой ты мудрый, сэр Шурф, – вздохнул я, – с ума сойти можно. Ничего, если я посплю прямо на этом диване? Я к нему уже как-то привык, а в спальню так ни разу и не поднялся. Нет у меня сил обживать еще одно новое место… Разбуди меня часа через два-три. Думаю, что после такой порции бальзама этого будет вполне достаточно, а у меня, кажется, куча дел… Или нет?..

На этих словах я закрыл глаза и распрощался со всеми Мирами: никаких сновидений, только один бесконечно длинный миг полного покоя.

…Когда я проснулся, в гостиной было почти темно. Окна серели скаредным сумеречным светом, круглая зеленоватая луна уже начала свое триумфальное восхождение над горизонтом. Я ошеломленно огляделся. Лонли-Локли неподвижно замер в кресле-качалке. Кажется, он был занят своей знаменитой дыхательной гимнастикой.

– Что же ты, сэр Шурф? – растерянно спросил я. – Я же просил меня разбудить. Неужели ты научился быть рассеянным?

– А я тебя будил, – отозвался Лонли-Локли, – через три часа, как ты и просил. Никогда не предполагал, что ты умеешь так изощренно ругаться. Признаться, я не понял более половины слов, но я их записал. И был бы весьма тебе обязан, если бы ты разъяснил мне их значение.

– Записал?! Грешные Магистры, что же я нес? Даже любопытно… Ну-ка, давай твой список.

– В комнате довольно темно, – с сомнением сказал Шурф. – А у тебя, как я заметил, не слишком острое зрение. Наверное нам следует зажечь лампу.

– Не нужно, разберу. Я еще не настолько проснулся, чтобы спокойно реагировать на яркий свет.

Я с любопытством взял аккуратную маленькую картонку, где изумительно ровным крупным почерком Лонли-Локли было написано… Мне стало не по себе. Надо же! Вот уж не ожидал от себя. Некоторые словечки я не употреблял и в худшие минуты своей дурацкой жизни.

– Ох, Шурф, мне ужасно стыдно. Надеюсь, ты понимаешь, что на самом деле я так не думаю?

– Тебе не стоит утруждать себя извинениями, Макс. Я прекрасно знаю, что спящий человек может сказать все что угодно, и это ничего не значит. Но мне интересно, что означают эти выражения.