Чужак из ниоткуда

В зале ожидания автовокзала свободного места не нашлось: разношёрстная толпа пассажиров – узбеков и русских, женщин, детей, пожилых и молодых – набила автовокзал под завязку. К тому же жарко было в зале, кондиционеры в этом мире если и есть, то явно не там, где постоянно нахожусь я. Жарко, душно и шумно. Так что я нашёл скверик неподалёку, уселся на свободную лавочку и с удовольствием слопал оставшиеся бутерброды, запив их холодным чаем. Можно жить дальше.

Было около четырёх часов дня, когда я вышел из автобуса в Алмалыке. Пятнадцать сорок восемь, как сказал бы мой папа. Вышел, огляделся и тут же услышал радостное:

– Серёженька! Внучек!

Ко мне чуть вперевалку спешила невысокая круглолицая женщина лет шестидесяти в тёмно-синем платье в белый горошек, туфлях на низком каблуке и с волосами, убранными в аккуратный узел на затылке. За женщиной высился пожилой гладко выбритый мужчина в кепке, серых брюках иклетчатой тенниске с короткими рукавами. Оба широко улыбались – так, что от краёв глаз по их лицам разбегались весёлые морщинки.

– Баба! Деда! – вырвалось у меня, и в следующий миг я утонул в их объятиях, полных любви и радости.

– Давай сюда, – дед тут же забрал у меня чемодан. – Как добрался?

– Без происшествий, – кратко доложил я.

Не рассказывать же им, в самом деле, про кассиршу и цыган.

– Слава богу! – воскликнула бабушка. – Я тут испереживалась вся. Где это видано – дитё одно в такую дальнюю дорогу отпустить!

– Да ладно тебе, – сказал дед. – Я в его возрасте из Ростова до Москвы на поезде, без копейки денег, в компании с беспризорноками добирался – и ничего.

– Вспомнил! Тогда время другое было.

– Во всякое время мужчина должен быть самостоятельным, – отрезал дед. – Так что молодец, Серёжка, хвалю. И родители твои молодцы, что одного отпустили. Прямо порадовали нас с бабкой. А, бабка, порадовали же?

– Вот теперь, когда добрался, порадовали, – упрямо сказала бабушка. – А до этого не знаю, чего было больше – радости или переживаний.

– Тебя хлебом не корми – дай попереживать, – проворчал дед, направляясь к легковой машине чёрного цвета, стоящей неподалёку.

Ёлки зелёные!

Это же дедов автомобиль, трофейный, мне он с самого раннего детства знаком! Сейчас вспомнил, когда увидел. Не в первый раз это со мной и, думаю, не в последний.

«BMW-326», точно! Дед рассказывал, как в самом конце войны его разведрота захватила без боя загородную виллу какого-то крупного партийного немецкого бонзы. Там, среди прочих роскошеств, был большой гараж с машинами. Все новые, в отличном состоянии. Два дорогих «мерседеса», два «хорьха», один «майбах», один «опель-адмирал» и вот этот «бмв» – самый скромный из всех. Дед – не будь дурак – сразу же выгнал «бмв» из гаража и надёжно спрятал неподалёку в каком-то сарае. Доложил начальству. Начальство быстренько распределило машины между собой, а дед, как он сам говорил, под сурдинку, пользуясь благосклонностью вышеозначенного начальства, заимевшего столь шикарные авто, оформил «бмв» на себя и вывез потом домой, предусмотрительно загрузив багажник и салон всякими запчастями. И не прогадал.

– Любимая машинка! – воскликнул я искренне. – Бегает до сих пор, деда?

– Как сказать, – ответил дед, загружая мой чемодан в багажник. – Бегать-то бегает, но ехать на ней в Ташкент тебя встречать я не решился, уж извини. Клапана барахлят, регулировать надо, да и сцепление вот-вот накроется, менять пора, а руки всё не доходят. Четверть века, считай, мне служит. А так – тридцать лет машине. Умели немцы делать, ничего не скажешь. Да и сейчас умеют, говорят.

Мы сели в машину – я вперёд, рядом с дедом, бабушка назад.

– Как же вы меня встречать пошли, не зная точно, когда приеду? – спросил я. – А если бы рейс задержали?

– Ничего, – сказал дед. – Подождали бы и домой поехали. Здесь рядом.

Я уже знал и помнил, что до переезда в Алмалык дедушка с бабушкой жили на Украине, в городе Новоград-ВолынскомЖитомирской области, тоже в собственном доме. А до этого – в Краснодарском крае. А ещё до этого – опять в Алмалыке, Новосибирске и где-то ещё. Дед был из тех, кто не может долго сидеть на одном месте, а бабушка послушно следовала за мужем, куда бы он в очередной раз ни навострил лыжи. Благо специалистом дед был отменным, с громадным опытом: в любой электрике разбирался с закрытыми глазами, да и много всего другого умел; так что на любом производстве его брали не глядя, предлагая сразу хороший оклад и давали все льготы, положенные советскому рабочему человеку, строящему коммунизм.

Где-то на задворках моей новой памяти мелькнули отдельные яркие картинки. Вот пятилетний Серёжа Ермолов встречает деда с работы, и тот отдаёт ему тёмную стеклянную бутылку, заткнутую газетным жгутом:

– От зайчика!

Дед идёт ужинать, он голодный после работы, бабушка уже хлопочет на кухне, накрывая на стол. Серёжа садится на лавочку во дворе, вынимает слегка намокший газетный жгут и делает первый глоток. Волшебно. Это волшебно.