Чужак из ниоткуда-4

Мы с братьями Стругацкими и Владимиром Алексеевичем Кратом с интересом наблюдали за развитием ситуации. Охранники Боря и Антон с профессиональным видом поглядывали по сторонам. Капитан Боширов, стоял рядом с Петровым, готовый поддержать друга и коллегу в любой момент. Я пока не вмешивался — сомнений в том, что ребята справятся у меня не было ни малейших.

— Мистер, — обратился Петров к менеджеру, — будьте добры, телефонный справочник Нью-Йорка.

— Прошу, — менеджер, выложил на стойку толстенный справочник. — Да, есть шесть свободных номеров подряд на двадцать втором этаже. Один из них — люкс.

— Вот и хорошо, — сказал Петров, раскрывая справочник и придвигая к себе телефон. — Думаю, это нам подойдёт. Придержите, через десять минут мы их возьмём.

— Домой хочу, — капризно сказал Борис Натанович, нарочито зевая и прикрывая рот ладонью. — Что-то меня утомили все эти приключения.

— А меня нет, — сказал старший брат. — Наоборот, интересно. Когда б мы ещё побывали в Нью-Йорке?

— Мне не нравится, как нас тут встречают, — тем же капризным тоном продолжил Борис Натанович. — Никакого уважения к великим советским инопланетянам, писателям и учёным.

Охранник Боря прыснул.

Боширов едва заметно улыбнулся.

Геннадий беспокойно стрельнул глазами по сторонам.

— Алло! — сказал в трубку Петров по-русски. — Это представительство СССР в ООН? Говорит майор Комитета государственной безопасности СССР Петров Александр Николаевич. С кем я говорю? Секретарь Елена Дробышева. Хорошо, Елена. Яков Александрович [2] на месте? Соедините, будьте добры… Яков Александрович? Здравствуйте, майор Петров беспокоит, Комитет госбезопасности. Мы тут с капитаном Бошировым сопровождаем нашу делегацию во главе с Сергеем Петровичем Ермоловым. Он завтра должен выступать в Совете Безопасности ООН. Слышали о таком? О Ермолове, разумеется, с Советом Безопасности вы, думаю, знакомы… Вот и хорошо. Тут явная ошибка произошла. Мы сейчас в отеле Американа Нью-Йорка, и нас собираются поселить на разных этажах. Это совершенно недопустимо. Ермолов — личный представитель товарища Брежнева, советского правительства и всего советского народа и находится под нашей охраной. Не приведи бог что-то случится… В общем, тут нашлись номера рядом на одном этаже, я сейчас дам этого вашего Геннадия, подтвердите ему, пожалуйста, оплату новых забронированных номеров. Сколько бы это ни стоило. Ну а что с ним делать, чтобы впредь подобных косяков не допускал, это уж сами решайте… Да, именно так, любая сумма, — он протянул трубку Геннадию, лицо которого выражало всё что угодно, кроме благодушия. — Тебя.

Геннадий взял трубку.

— Да, Яков Александрович, — услышал я. — Но… Но вы же сами… Хорошо, я понял, всё сделаю. Да, не волнуйтесь, всё будет в лучшем виде… Что? Хорошо. Обязательно. Больше не повторится, Яков Александрович.

Он положил трубку, нервно потёр лоб и обратился к менеджеру отеля:

— Мы берём другие номера, те, что вы нашли. Включая люкс.

Затем посмотрел на меня и сказал миролюбивым тоном:

— Прошу прощения, накладка вышла. Сейчас всё исправим. И вот ещё что, если желаете после заселения и обеда — за счёт представительства, разумеется, я могу показать вам Нью-Йорк, — он улыбнулся. На этот раз нормальной советской улыбкой. — Ну как показать… Этот город необъятен и никогда не спит, но что-то можно успеть посмотреть.

А парень не безнадёжен, подумал я и вслух сказал:

— Хорошо, мы принимаем ваше предложение.

Так получилось, что за время моих скитаний по Америке с бродячим цирком в этом городе я толком так и не побывал. Видел его из иллюминатора самолёта, был в двух аэропортах — имени Кеннеди и Ла Гвардия, вот и всё. Как бы то ни было, большую экскурсию устраивать не стали — не до того. Прошлись по Бродвею, который был в двух шагах от гостиницы, до Центрального парка, побродили по нему, наблюдая за отдыхающими и перекусывающими прямо на газоне ньюйоркцами, бегающими детьми, молодёжью, гоняющей по дорожкам на роликовых коньках и пожилыми, но бодрящимися игроками в бадминтон.

— Вот чего нам не хватает, — высказался младший Стругацкий.

— Бадминтона? — иронично осведомился старший.

— Бадминтон — ладно, — сказал Борис Натанович. — Где ты видел, чтобы у нас вот так свободно сидели и перекусывали на газонах?

— Сколько угодно, — пожал плечами Аркадий Натанович. — Где-нибудь на Лосиновом острове или в Измайлово не только перекусывают, а ещё и водку пьют.

— Я о другом! — с досадой махнул рукой Борис Натанович.

— Да понял я, о чём ты. Пойми, брат, свобода человека заключается не в том, разрешают или запрещают власти перекусывать на газоне в парке Горького, а…

— Знаю, знаю, свобода должна быть внутренней и всё такое, — сказал младший Стругацкий. — Но, согласись, перекусывать на газоне в парке — тоже неплохо.

— Да я бы и на роликах покатался, будь чуть моложе, — усмехнулся Аркадий Натанович. — И это, как ни странно, тоже относится к свободе.

— Так выпьем за то, чтобы наши желания всегда совпадали с нашими возможностями! — торжественно провозгласил Борис Натанович.