Чужак (ЛП)

— Ну вот, аппетит мне все-таки испортил. Теперь я вижу эти проклятые глаза даже в дырках сыра.

— Можно найти людей с генетическими мутациями и дефектами, но такое… такое…

— Послушай, Бен… подожди, позволь мне. — Он потянулся к кувшину с водой, но пролил чуть ли не половину на стол (и на мой потерявший всякую привлекательность сандвич).

— Спасибо. — Бен жадно приложился к стакану.

— Разве ты не видел фотографии всяких жутких мутантов в «Фортеан Таймс»? Волосатые, как обезьяны, мужчины; женщины с тремя ноздрями; дети с когтями вместо пальцев.

— Но такой головы не найти ни в какой книжке, ни в каком журнале.

— Может быть, этот несчастный уродец всю жизнь провел на чердаке под замком. Может, его каждый четверг кормили рыбьими головами. Может, он выбрался на волю после погрома и бродил по лесу, пока не свалился в озеро. Все. Конец. Нет повести печальнее на свете и так далее.

— Не знаю. Может быть, все так и было. Может быть, нет.

— Ты действительно считаешь, что не исключен и другой вариант?

— Кто знает? Если ты заметил. Мир в последнее время изменился не в лучшую сторону. — Бен улыбнулся. — А теперь послушай. — Он открыл книгу. — Давным-давно алхимик по имени Томас Воэн сочинил трактат “Lumen de Lumine”. В нем описан процесс перехода тел животных и людей в состояние некоей первичной материи, названной им tenebrae activae. Нет, Грег, не качай головой, а слушай, ладно? Так вот, здесь говорится, что Воэн считал эту материю чем-то вроде плавильного котла, в который можно загружать человеческих существ и в котором может зародиться новая жизнь.

— Хочешь сказать, что нечто в этом роде случилось и с тем глазастиком?

— Может быть.

Я наклонился к нему.

— Бен, послушай старого приятеля. Тебе надо срочно найти себе подружку. Срочно.

Он удивленно взглянул на меня и, должно быть, что-то заметил. Я уж подумал, что оскорбил друга, и приготовился к худшему, но Бен вдруг расхохотался. Смех у него был такой заразительный, что через секунду мы оба держались за животы. Другие посетители кафетерия смотрели на нас как на полудурков.

И если серьезно, ошибались они не более чем на половину.

11

В этой невыносимой жаре дни проходили как-то незаметно. По утрам, пользуясь прохладой, я таскал деревяшки из озера. Иногда на мелководье выносило человеческие тела. Большинство прибывали в таком состоянии, когда уже невозможно было определить ни пол, ни возраст, ни то, кто это — хлебный бандит или янки. Наполовину разложившиеся, раскисшие, они если и напоминали что-то, то, пожалуй, такие истрепанные деревянные сумки с дырками, проеденными прожорливой рыбной братией. Помимо мягких тканей, обитателей озера притягивали глаза. Должно быть, для рыб глаза — это что-то вроде деликатеса. Впрочем, иногда попадались и вполне свежие образчики, дававшие основание предполагать, что в лесах и холмах за Салливаном остались еще люди. По каким-то неведомым мне причинам. Их жизненный путь обрывался в озере Кобен. Возможно, несчастных загоняли к берегу хлебные бандиты, охотившиеся на них, как дикие собаки. Возможно, бедолаг забивали до смерти и бросали в реку, которая несла тела в озеро, где они и дрейфовали по воле волн.

Итак, дни шли, а чужаки в городе не появлялись. Более того, я не видел больше света и на руинах Льюиса, так что желание взять лодку и прокатиться на другой берег у меня понемногу остыло.

Остальную часть дня я занимался тем, что рубил, пилил и колол, а потом развозил дрова по городу. Подачу электричества по-прежнему ограничивали шестью часами в сутки, поэтому желающим приготовить что-то горячее приходилось пользоваться обычными плитами для барбекю, стоявшими на каждом заднем дворе.

Каждый вечер я уходил на берег и укладывал положенное число камней на увеличивавшуюся в размерах гробницу.

Но, конечно, жизнь не сводилась к одной только работе. Мы ходили в кино, где по десятому разу смотрели одни и те же фильмы. В конце концов, теперь, когда мир разбился вдребезги, ожидать появления в городе новинок не стоило. Впрочем, не надо думать, что это было так уж плохо.

Мир на экране, мир до катастрофы, мир навеки утраченный, он притягивал, как притягивает чудо. Почти каждый вечер кинозал заполнялся на добрую половину. А еще в нашем распоряжении оставались бары, бильярдные, зал для боулинга, пивные, где банки плавали в ваннах, наполненных водой со льдом. Кое-кто предпочитал отдыхать на веранде, потягивая пиво и ведя неспешные беседы на вечные, тертые-перетертые темы прямо под звездным небом.

Идиллия?

Да как сказать.

Вспоминаю одно барбекю на берегу, когда мы сожрали, должно быть, целого борова, с его хвостиком, пятачком и хрюканьем. Молодежи в Салливане было немного. Но вечеринка получилась на славу. Вина выпили немерено, а из пустых бутылок сложили на песке настоящую пирамиду. Какой-то парень на джипе, хваставшийся своей стереосистемой, притащил ее на пляж. Музыка гремела на всю округу. Если у пятидесяти тысяч призраков, наверняка населяющих Льюис, есть уши, то в ту ночь бесплотные духи веселились на всю катушку.

12