Чужак в чужой стране

- Теперь ты уже женат! И после сегодняшнего вечера никаких сомнений в этом у тебя не останется! - У Дьюка на лице появилось задумчиво-счастливое выражение. - Бен, я-то в свое время был женат… Сначала все было ладно, пока внезапно не превратилось в чертово пекло. А сейчас я постоянно чувствую себя прямо-таки на вершине блаженства… Больше того, я в полном отпаде… и говорю я не о том вовсе, что тут можно одновременно крутить с целым букетом обаяшек… Я люблю их - всех моих братьев обоих полов. Возьми, к примеру, Патти - она для нас как мать. Ведь нет такого возраста, когда бы человек не нуждался в матери… Иногда она напоминает мне Джубала… этому старому мошеннику давно пора бы явиться сюда и услышать Слово. Я хочу сказать, тут дело вовсе не в том, что Патти женщина… Ох! Что-то я запутался - вроде собаки, что гоняется за собственным хвостом.

- Кто это тут гоняется за своим хвостом? - прервало его чье-то низкое контральто.

- Ну уж никак не я, - резко повернулся Дьюк, - ах ты, шустрая левантийская блудница! Иди сюда, девочка, и поцелуй своего брата Бена.

- В жизни за это не брала денег, - отклонила комплимент женщина и, плавно покачивая бедрами, подошла к ним. - Начала давать еще когда не знала, что за это платят. - Она расцеловала Бена крепко и со вкусом. - Ты есть Бог, брат!

- Ты есть Бог. Разделим воду.

- Да не испытаешь ты жажды! Не обращай внимания на Дьюка. По его поведению можно подумать, что он законченный алкоголик.

Она наградила Дьюка еще более продолжительным поцелуем, во время которого он ласково поглаживал ее весьма пышный фундамент. Это была невысокая полная смуглая брюнетка с волосами, отдающими в синеву, их пышная грива спускалась до талии.

- Дьюк, ты, когда встал, не видел где-нибудь «Ледиз Хоум Джорнел»? - Она отобрала у него вилку и начала есть омлет из его тарелки. - Ммм… как вкусно! Только готовил это не ты, Дьюк.

- Конечно, не я, а Бен. А на что мне «Ледиз Хоум Джорнел»?

- Бен, взбей мне еще парочку дюжин яиц про запас. Я буду жарить их порциями. Там есть статья, которую я хочу показать Патти, милый.

- О'кей, - согласился Бен.

- Только не вздумай ничего менять в нашем заведении! Мне-то оставь немножко! Ты что - думаешь, мужчина может работать на одной маисовой кашице?

- Ну, ну, Дьюк, милый! Разделенная вода - есть вода приумноженная. Бен, не обращай внимания на жалобы Дьюка, - если ему дать женщин в количестве, достаточном для двух мужчин, а еды - для троих, то он будет кроток, как пасхальный ягненок. - Она принялась кормить Дьюка из своих рук. - И не корчи рожи, братец! Так и быть, я тебе приготовлю второй завтрак. Или это будет уже третий?

- Этот даже и за первый не сойдет. Все ты слопала… Рут, я тут рассказывал Бену, как вы с Сэмом прямо из Третьего Круга махнули в Девятый. Бен чего-то нервничает из-за сегодняшнего праздника Разделения Воды.

Рут подцепила последний кусочек с тарелки Дьюка, поднялась и начала готовиться к стряпне.

- Дьюк, я тебе пришлю что-нибудь получше кашки. Возьми кофе и дуй отсюда. Бен, я тоже волновалась, но тебе это ни к чему, милый. Майк никогда не ошибается. Ты - наш, иначе тебя бы тут не было. Собираешься остаться здесь?

- Хм… не могу. Ну как, ты готова принять первую порцию?

- Наливай. Ты вернешься к нам… Когда-нибудь ты обязательно вернешься и останешься навсегда. Дьюк прав - нас с Сэмом вознесли наверх слишком быстро для пожилой чопорной обыкновенной домашней хозяйки.

- Пожилой?

- Бен, одна из наград, которую несет в себе Учение, заключается о том, что, оздоровляя душу, ты оздоровляешь и тело. Тут «Христианская Наука» совершенно права. Ты заметил пузырьки с лекарствами в ванной комнате?

- Нет.

- Это потому, что их там нет. Сколько народу целовало тебя?

- Несколько.

- Как жрица, я целую больше, чем нескольких, но в Гнезде ты никогда не услышишь, чтобы кто-нибудь чихал. Я когда-то была занудливой бабой, которая всегда чувствовала себя плохо и страдала от женских недомоганий. - Она усмехнулась. - Сейчас я более чем когда-либо женщина, но вешу на двадцать фунтов меньше, выгляжу на несколько лет моложе, и мне не на что жаловаться, мне нравится быть женщиной. Дьюк польстил мне, назвав «шустрой левантийской блудницей»; я бесспорно «шустрая» - сижу в позе лотоса на занятиях, в то время как раньше мне и наклоны делать было трудно. Все произошло чересчур быстро, - продолжала Рут. - Сэм был профессором восточной лингвистики, сюда он начал ходить потому, что только здесь можно было изучить марсианский. Интерес был чисто профессиональный, церковь ему была ни к чему. Я ходила с ним, чтобы глаз с него не спускать. Я была ревнива, а собственнический инстинкт у меня был развит что надо.