Чужак в чужой стране. Книга 10

Джубал решил, что, хотя Патти определенно немного «с приветом», но очень славная… ему нравились люди с причудами, а те, что считали себя «солью земли», казались ему скучными и быстро надоедали. Впрочем, помешательство Патти не такое уж сильное; его сброшенную одежду она отправила в шкаф, даже не подойдя к ней близко. Патти могла бы служить прекрасным доказательством того, что вовсе не надо быть в здравом уме (как бы ни понимать этот термин), чтобы извлечь из учения огромную пользу; судя по всему, мальчуган может обучить кого угодно.

Джубал почувствовал, что Патти куда-то торопится, и помог ей уйти побыстрее, попросив поцеловать на ночь его крестных дочек, — сам он не успел этого сделать.

— Я немножко утомился, Патти.

Она кивнула.

— А меня зовут продолжать трудиться над словарем. — Она наклонилась и поцеловала его — тепло, но мимолетно. — Чтобы было, что передать девочкам.

— И погладь за меня Хони Буна.

— О, конечно. Он грокк вас, Джубал. Он понял — вы любите змей.

— Вот и ладно. Разделим воду, брат.

— Ты есть Бог, Джубал.

Она ушла. Джубал поудобнее расположился и вдруг ощутил, что усталости как не бывало, а суставы — те совсем не болят. Патти сработала почище тоника — от нее прямо-таки исходили спокойствие и радость. Хотелось бы и ему, подобно Патти, никогда не ведать сомнений, но по зрелому размышлению он пришел к выводу, что хочет остаться самим собой — старым, чуть-чуть «с приветом» и всегда ироничным по отношению к своей собственной персоне.

Потом он намылился, смыл под душем пену и решил побриться, чтобы не тратить на бритье время перед завтраком. Наконец задвинул задвижку, выключил верхний свет и залез в постель.

Он осмотрелся в поисках какого-нибудь чтива, не обнаружил ничего, почему-то рассердился, ибо из всех его пороков чтение на ночь было самым главным. Пришлось удовлетвориться глотком из стакана и погасить ночник.

Похоже, что разговор с Патти прогнал сон и освежил его. Джубал все еще не спал, когда в комнате появилась Дон.

— Кто здесь? — спросил он.

— Это Дон, Джубал.

— Дон? Не может быть! Это действительно ты?

— Да, Джубал, это я.

— Черт побери, мне же казалось, что я закрыл дверь на запор. Ну-ка, девочка, уходи отсюда… Эй! Убирайся из моей постели! Сию же минуту!

— Хорошо, Джубал, только сначала я хочу вам что-то сказать.

— Ну?

— Я давно люблю вас. Почти так же давно, как Джилл.

— Что за… Перестань болтать чепуху и поскорее убери свою миленькую попку за дверь.

— Я уйду, Джубал, — робко шептала она, — но сначала, пожалуйста, выслушайте меня. То, что я скажу, касается женщин.

— Вряд ли для этого сейчас самое подходящее время. Расскажешь завтра утром.

— Нет, именно сейчас, Джубал.

Он вздохнул.

— Ну ладно. Можешь остаться там, где сидишь.

— Джубал… мой возлюбленный брат… Для мужчин огромную роль играет то, как мы, женщины, выглядим. Поэтому мы и стараемся быть красивыми и в этом есть благо. Я, как вы знаете, выступала в стриптизе. И это тоже было благо — дать мужчинам насладиться видом моей красоты. Это было благо и для меня — я знала, что я даю им то, что мужчинам необходимо.

Но, Джубал, женщины отличны от мужчин. Нам важно знать, каков мужчина. Иногда это может быть очень глупое — например, богат ли он? Или — будет ли он заботиться обо мне и моих детях? А иногда так — добр ли он? Так добр, как ты, Джубал… Та красота, которую мы видим в вас, совсем не та, которую вы видите в нас. Ты прекрасен, Джубал.

— С нами крестная сила!

— Ты говоришь верно, Джубал. Ты есть Бог, я есть Бог, и ты нужен мне. Я предлагаю тебе воду. Примешь ли ты ее и позволишь ли мне стать ближе?

— Хм… слушай, девочка… если я только правильно понял твое предложение…

— Ты грокк, Джубал. Разделить все, что у нас есть. Нас самих. Наши сущности.

— Я так и думал. Моя дорогая, ты обладаешь всем, чем можно поделиться… но я… понимаешь, ты опоздала на много лет. Я страшно сожалею об этом, поверь мне. Спасибо тебе. Я искренне и глубоко благодарен, а теперь уходи и дай старику спокойно уснуть.

— Ты уснешь, когда исполнится ожидание. Джубал… я могу поделиться с тобой силой. Но я ясно грокк, что в этом нет нужды.

(Будь оно все неладно. И впрямь, кажется, нужды в этом нет.)

— Нет. Дон. Спасибо тебе, моя дорогая.

Она встала на колени и склонилась над ним.

— Тогда еще одно, последнее слово. Джилл посоветовала, чтобы я, если ты откажешься, заплакала. Мне остается лишь залить твою грудь слезами. И мы поделимся водой!

— Я эту Джилл выдеру!

— Да, Джубал. А я начинаю плакать. — И в тишине ночи большая теплая капля упала Джубалу на грудь… потом другая… третья… Дон рыдала почти беззвучно.

Джубал выругался и протянул к ней руки… он смирился с неизбежностью.

Глава 36

Проснулся Джубал свежим, отдохнувшим и счастливым, понимая, что так прекрасно он не чувствовал себя перед завтраком многие, многие годы. Обычно ему удавалось преодолеть черный провал между пробуждением и первой чашкой кофе только внушением, что завтра, может быть, будет хоть чуточку лучше.