Чужак в стране чужой

— Неземной, — кивнул Бен. — Очень подходящее к случаю слово. Хотелось бы посмотреть.

— А для чего они его заперли? Он же и мухи не обидит.

Какстон задумчиво сложил кончики пальцев:

— Ну, во-первых, для его же защиты. Всю жизнь провести на Марсе — он же, небось, хилый, как цыпленок.

— Естественно. Это сразу видно. Хотя недоразвитая мускулатура — пустяки. Миастения[14] гораздо опаснее, так и то врачи справляются.

— А еще, чтобы не подхватил какую-нибудь заразу. Он же вроде этих лабораторных кроликов из Пастеровского института, в жизни не видал ни одной здешней бактерии.

— Да, конечно. Никаких антител, никакого иммунитета. Только я слышала в столовой, что доктор Нельсон — врач с «Чемпиона» — с этим уже разобрался. По пути с Марса нашему лабораторному кролику сделали несколько переливаний, у него теперь почти вся кровь новая.

— Во, интересный факт. Хоть это-то можно использовать?

— Только на меня не ссылайся. И ему сделали кучу прививок, от всего, что бывает и не бывает, кроме разве что воды в колене[15]. Да и где же это видано, чтобы автоматчики охраняли человека от микробов?

— М-м-м… Джилл, я нахватал тут кое-какую информацию, наверняка тебе не известную. Использовать ее я не могу — информанты больно трепетные, ну прямо как одна моя знакомая медсестра, — но тебе, если хочешь, расскажу. Только — чтоб никому.

— Никому так никому.

— Рассказ будет длинный. Налить?

— Нет, сперва стейк. Где там кнопка?

— Вот тут.

— Так нажми.

— Я? Это же ты готовишь ужин. Ты же у нас скаут.

— Мистер Какстон, да я скорее лягу тут в траве и умру с голоду, чем буду вставать и нажимать кнопку, расположенную в шести дюймах от вашего правого указательного пальца.

— Ну, как знаешь. — Упомянутый палец ткнул упомянутую кнопку, переведя плиту в заранее заданный режим. — Только не забывай, кто приготовил ужин. Так вот, насчет Валентайна Майкла Смита. Во-первых, неизвестно еще, Смит он или не Смит; на этот счет существуют очень серьезные сомнения.

— Как это?

— А вот так. Твой дружок-приятель — первый в истории межпланетный ублюдок. То есть плод космического прелюбодеяния.

— Брешешь!

— Фу, как говорит одна моя знакомая. Ты помнишь что-нибудь насчет «Посланника»? Четыре семейные пары, в их числе капитан Брант с супругой и доктор Смит с супругой. А твой марсианин с ангельским личиком появился на свет в результате, так сказать, перекрестного опыления. Сын миссис Смит от капитана Бранта.

— Да откуда твои информанты это знают? Они что, со свечкой стояли? И кому какое дело, чей он там сын? — возмутилась Джилл. — Дикое все-таки паскудство рассказывать сплетни про давно умерших людей.

— Отвечаем по порядку: сперва — насчет «откуда». Думаю, ты и сама сообразишь. Полная биохимия крови, цвет волос, цвет глаз, все, какие есть, генетические заморочки — да ты в этом лучше меня разбираешься. И вот, по всему выходит, что его мать — Мэри Джейн Лайл Смит, а отец — Майкл Брант. О каждом из экипажа «Посланника» существует полнейшая информация в открытом доступе. Никто еще в истории не был так подробно обследован и описан, как эти четыре парочки. Отличная, кстати, у парня наследственность: у отца ай-кью сто шестьдесят три, у матери — аж сто семьдесят, и тот и другая — выдающиеся специалисты… Теперь насчет «кому какое дело». Заинтересованных тут очень много, а потом, когда все выплывет на свет божий, станет еще больше. Ты слышала такое название — «лайловский двигатель»?

— Конечно. Они стоят на «Чемпионе».

— И на «Чемпионе», и на всех современных кораблях. И кто же, ты думаешь, его изобрел?

— Не знаю… Подожди-ка, подожди… Это что, она…

— Молодец, возьми с полки пирожок. Именно она, доктор Мэри Джейн Лайл Смит. Она так и не увидела свое детище в железе, однако успела запатентовать все основные элементы конструкции, вложила эти патенты в специально организованный траст — самый настоящий, не какой-нибудь там благотворительный, некоммерческий — и передала контроль над трастом вместе с текущими доходами Научному фонду[16]. В конечном итоге контроль перешел к правительству, но принадлежит траст твоему драгоценному дружку, и стоит он многие миллионы, может быть — сотни миллионов, точно уж и не знаю.

Ужин был готов. Чтобы не портить лужайку, Какстон пользовался столиками, подвешенными к потолку; один из них он опустил на нормальную высоту, а другой — совсем низко, чтобы Джилл могла сидеть на траве.

— Ну и как? — поинтересовался хлебосольный хозяин.

— Феикаепно!

— Благодарю. И не забывай, что готовил я.

— Бен, — сказала Джилл, прожевав и проглотив очередной кусок, — так что же насчет этой, ну, незаконнорожденности Смита? Он что, теперь и не наследник?